"Егор Полторак. Пират, еще один (детск.)" - читать интересную книгу автора

Что же это такое, господи, - мама сидела на Колькиной кровати и плакала на
письмо. Она уже все сделала: милиция ищет, Люда позвонила своему знакомому из
КГБ, тот сказал, проверит по своим каналам. А где это Барбейское море? Олег
спрашивал, не видела ли она цыган около дома, что цыгане детей воруют... Не
видела она никаких цыган! Надо... Что же еще можно сделать? Милиция говорит:
ждите. Она ждет. Что же, что же, что сделать! Врач?.. Сходить к врачу! Вот
клуша, полторы недели уже прошло, а она не догадалась. Конечно!

А Колька? Колька сидел в кают-компании вместе с капитаном, доктором, как
всегда небритым, матросами свободной вахты, двумя штурманами, толстым коком,
дворняжкой Кулебякой и котом Ворсом. Люди пили чай с вишневым вареньем.
Кулебяка спала, иногда взлаивая и дергая лапой, потому что ей снился лес,
Ворс, изображая дичайшего и опаснейшего зверя, скрытно подкрадывался и с
урчанием вцеплялся в ногу капитана. Кок, лениво прихлебывая чай, рассказывал
историю с китовым жиром, вылитым, чтобы успокоить волны, описанную в
"Пятнадцатилетнем капитане", клянясь всеми кабаками Побережья, что это он и
есть капитан Дик, но что ему тогда было уже шестнадцать лет, а что Жюль Верн
все переврал.
Пришла бабушка со своим вязаньем, кок налил ей свежего чая, отрезал лимон
и положил на блюдце несколько ложек варенья.
Бабушка уселась в уголке, и позвякивание ложечки в ее стакане напоминало
позвякивание ее спиц, когда она вяжет. Кок забыл продолжать свою историю.
Ворс, в очередной раз побежденный запрещенным, на его взгляд, приемом ноги
капитана, пошел и улегся головой на живот Кулебяки. Начали зевать матросы,
штурманы, доктор, капитан, Колька. Ночь обняла корабль, подхватила его с
заштилевшего океана, закачала и запела волшебную колыбельную звезд. Ласково
улыбнулся месяц, опять прощая людям, что они хотят спать даже в такую
прекрасную ночь. И теперь лишь вахтенные не спали на "Ночном ветре" и тихонько
подпевали ночи и вахтенному левого борта, который рассказывал на гитаре всему
спящему миру грустные истории о несчастной любви моряков.
Когда "Ночной ветер" вошел в Барбейское море, то, кроме капитана, штурмана
и рулевого, бывших на мостике, этого никто не заметил. Потому что вода
осталась водой, солнце солнцем, все прочее прочим. Те же, кто на "Ночном
ветре" и в любом океане и на любом берегу носили в сердце Барбейское море,
сейчас не узнали его. Хотя они уже несколько дней спрашивали капитана, не в
Барбейском ли море они уже. Хотя они уже несколько дней узнавали запах, цвет
воды, даже чаек, более крупных и смелых - так они говорили.
- Нет, - говорил капитан, чесал бороду и осматривал горизонт. - Нормальный
океанский запах, цвет воды и чайки. Дня три или четыре еще.
Они недоверчиво смотрели на него, некоторое время на океан и расходились
по делам корабля в походе.
А Колька? Но Колька-то читал про море и пиратов, про корабли в разных
книжках. Он многое знал оттуда и теперь многое словно узнавал: как нос корабля
зарывается в волны, как светятся по ночам рыбы и морские звери, скрипят тали,
позванивают ванты, как деревянное трется о деревянное. Как пахнет мокрое
просоленное дерево, как пахнет дым из трубы камбуза, как нужно быстро
скатываться по трапам, как взлетает корабль, как он каждый раз взлетает на
каждой волне. Но многое казалось не таким Кольке, не таким, каким должно быть,
если верить книжкам. Вот:
- Будет шторм, - сказал капитан Леппилюнтль тогда, перед штормом.