"Юрий Дмитриевич Полухин. Улица Грановского, 2 " - читать интересную книгу автора

- Почему "брякнул"?
- Ну, предложил, что ли, - уже раздражаясь, поправился Коробов. Ему
было удобно не смотреть на меня: он работал. - Не положено по технике
безопасности брать на такую махину неумелого человека. И что ей здесь
делать - полы подметать? Но Токарев согласился сразу. Так оно и вышло...
Из окон кабины видны были во все стороны приречные дали - луга, леса.
Солнце стало вроде бы совсем жарким. Воздух за стеклами явственно плыл в
эти дали.
В какую-то секунду показалось, не воздух, а сам экскаватор плывет в
шатком мареве, плывет по каналу, вычерпывая его ковшом, жадно пьет воду,
которой здесь еще нет, а все равно канал нельзя называть его скучным,
официальным именем - "отводной": тут будущее русло реки.
В кабину-рубку то и дело поднимались и уходили - и все чуть не бегом -
еще двое рабочих, спрашивали что-то, говорили. Коробов отвечал им коротко.
Как капитан на настоящей вахте. Не зря объединяются все эти люди морским
словечком - "экипаж".
- А что сейчас? - повторил он с вызовом мой вопрос. - Вкалываем! - И
уже спокойней, нудновато добавил: - План перевыполняем на...
Высчитывал кубы, проценты.
Пустоватый разговор получался... А Настя сидела за тонкой железной
переборкой, и туда он ни разу не обернулся, не позвал ее. Будто и не было
никакой Насти.
Мне все это надо было как-то переварить. И хоть я не собирался так
быстро уходить и Коробову уже сказал, знакомясь: "Денек побуду у вас", -
попрощался, пробормотав что-то неловкое, и пошел вниз.
Настя все так же вязала чулок и теперь на меня не взглянула. Я
прислушался: ничего не показалось мне, - спицы, точно, пощелкивали
торопко, жадно.
Спрыгнул со ступеньки на гравий, он пополз в стороны под ногами, и я
услышал речной его, острый запах. Хорошо дышалось тут. Я разогнулся, уже
ругая себя: чего ж ты сбежал! Ну и что ж, что спицы, - пусть их щелкают,
мало ли какие перерывы бывают в работе... И некрасива, и необаятельна, -
так это даже лучше:
горе одного только рака красит.
Ругал, но вернуться-то не мог.
Метрах в пятистах другой экскаватор гнул шею, вычерпывая канал. Я
вспомнил: машинистом на нем - Ронкин, Токарев мне и с ним советовал
познакомиться, - они друзья старинные, еще по концлагерю.
Побрел туда.
Ронкин, узнав, что пришли к нему, - его окликнул снизу кто-то невидимый
в экскаваторном брюхе, - спустился вниз сам и, еще на ступеньках стоя,
предупредил мои извинения:
- Мне предлог, что пришли: солнце-то какое сегодня, неохота в машине
сидеть...
И взглянул на меня спокойно, но испытующе: что еще за фрукт?.. Я
рассказал, зачем приехал на стройку.
Выслушав, он молча побрел в сторону, отыскал два валуна побольше,
подвинул один к другому, сел и показал мне на камень - жестом подчеркнуто
независимым: мол, приглашаю, а там как хочешь. Я сел. Камень уже успел
согреться на солнце.