"Николай Полунин. Леса веселые и воды светлые" - читать интересную книгу автора

на вызовы молчит, вертолетов в упор не слышит, да кроме прочего, видать,
вообще поехал - с визитером-то обниматься. "Медики спрашивают, визитер сам
взойдет по приставному?" - "Спрошу", - недовольно буркнул я и отключился.
Медиков можно понять: не так много у них "двоек", а пересесть на
площадке-два-три они из-за срочности вызова уже не успевали. Я оглянулся
на мужичка. Тот вроде попритих. Вовсю глядит на вертолеты, цепко держа
свой мешок с рыбами. О только что невесть откуда взявшейся
форели-красавице, самому мне на миг затмившей разум охотничьей страстью, я
заставил себя не думать.
- По трапу сам пойдешь? - прокричал ему я в ухо. Рука, сжимавшая
пакет, дрогнула.
- Забираете, значит? Ну и хрен с вами, подавитесь! Жрите! Последнее
жрите! (Я отдал приказ санитарной машине.) Кто вас сюда звал, кто разрешил
вам? Люди иль нелюди - так-то с землей? Взорвать бы с Комбинатом вашим к
едрене-фене-бене-матери!..
Пока он ругался, белый вертолет сдвинулся от нас метров на десять и
завис над самой землей. Из открывшегося проема автоматически выпал
одноразовый пандус. Мужичку еще предстоит томиться в одиночестве до
площадки-три-два.
- ...на кой нам этот Комбинат? Зачем? Ежели так-то - зачем? А?!
А-а!.. - Он вдруг размахнулся, я не успел перехватить, и пакет с форелями
полетел в жижу. Там сразу вспухло, вспенилось, полиэтилен моментально
растворился, тушки, вмиг побелевшие, чуть показались на поверхности, и тут
же исчезли.
- Т-твою душу! - не выдержал я. Никакой экспертизы теперь. - Марш! -
схватил за плечо, поволок к вертолету.
- А ты, а ты, - задыхался, выкрикивал мужичок, слабо сопротивляясь, -
ты, дире-ектор, Я тя призна-ал, признал! Вспомнил я тебя, как вы тут
удили, купались, рыбу я вам тогда еще давал, гаду, чтоб тебе... а ты - вон
кто теперь... призна-ал...
Я запихал его в шлюз, махнул рукой. Пандус отвалился, дверца въехала
на место, и белый борт пошел вверх, уступая моему "1-3". В кабине я занял
правое место. Пилот вопросительно поглядывал, но пока молчал. "Из Закопан,
- сказал я. - По-моему, он сумасшедший. Здесь часа четыре. А вообще за
проволокой - с рассвета". Пилот понимающе присвистнул. "Выполняем
программу или отставить? - Внезапно я разозлился: "Что значит - отставить?
Зачем, по-вашему, я пер три полосы пешком, майор? По-вашему, у меня
слишком много свободного времени? По-вашему, майор..." - Вовремя оборвал
меня. - "Работаем". - "Есть". Я услышал, как он связывается с
одиннадцатым, увидел, как тот разворачивается и как мы вместе идем к
восьмой отметке.
Программа прошла без сучка, без задоринки. Одиннадцатый вышел на
отметку в ноли, оба штуцера отработали свое и отстрелялись. Клапана гонят
теперь ярко-оранжевое вещество на четыреста сорок метров под землю, где в
кавернах глубится его, постепенно буреющего, восемьдесят пять тонн.
Восемьдесят шестая тонка будет там через две с половиной минуты. По
приборам, утечка не превышает допустимую - это "пылят" свежие штуцера.
Через сутки они "высохнут". И тем не менее, восьмую отметку скоро придется
закрывать. У нее практически выработан ресурс - восьмая закладывалась еще
в самом начале. Но у меня есть теперь что сказать газетчикам. Впрочем,