"Николай Полунин. Орфей (Серия "Абсолютное оружие")" - читать интересную книгу автора

Разве мало мне моего? От чего я, подчиняясь неизбежному, побежал, бросив
все? Не из-за этих же припадков, которые начались только здесь?
Я обвел взглядом тропинку, и деревья, и небо над вырубкой с погасшими
радугами. Все было одинаково серым в подступивших сумерках, двоилось и
плыло у меня перед глазами.
На тыльных сторонах ладоней, в основаниях больших пальцев свежо кровенели
два неровных пятна с пятирублевую монету величиной. Я сорвал подсохшие
струпья, когда с силой растирал сейчас эти места, чтобы унять невыносимую
резь в голове. Между большим и указательным расположены соответствующие
точки акупунктуры, только и всего. Мне, например, помогает лишь это, и
руки у меня перестали заживать много месяцев назад.
О, Эжени.
По щекам текли капли. Но это была испарина. Или остатки дождя.
Я поднял оба коромысла и пошел к Дому, до которого от этого пенька
оставалось - с четырьмя ведрами - сто два или сто три шага.
Завернув за угол крыльца, я увидел незнакомого мужчину, сидящего на
дорожной сумке, но первой мне в глаза бросилась именно она. Из-за
расцветки.

***

Красное и черное.
- Странно. Что нашли вы меня так не скоро. И что вы один, странно. Я
как-то иначе нашу с вами встречу представлял. Ну, не с вами конкретно, вас
я не знаю, но вообще. Странно. Не к добру.
- А как же по-другому, как же иначе-то? Являться к вам с молодцами... - Он
произнес "молодцы" с ударением на первом "о". - ...С молодцами при
автоматах, окружать вас, похищать вас?
- Ну да.
- Нет, почему, согласен, делается, конечно, и так. Просто я хочу сказать,
что с вами не тот случай. Мы же все-таки не бандиты какие-то. Мы вас можем
только попросить. Мы понимаем, с кем имеем дело.
Красное и черное. Красная сумка с черными диагоналевыми вставками. Отчего
она так бросилась мне в глаза?
- Угощать-то мне вас особо нечем. Ухи хотите? Тут у меня речка...
- Ну-у, зачем вы так, ей-богу. - Он сделал вид, что обиделся.
Положив перед собой на стол заскорузлые свои лапы в полузаживших ссадинах
и заусеницах, я потеснил кучу деликатесов, вываленных из его замечательной
сумки. Банки, пакетики, упаковки, коробочки, свертки, бутылки. От вида
всего этого изобилия делалось нехорошо. Я уже дважды отходил подкинуть
полешко в плиту, хотя в этом не было никакой необходимости.
От моего гостя пахло немыслимой какой-то туалетной водой, незнакомым
пряным ароматом, очень мужским. Он вообще был ничего себе. К сорока,
крупный, но поджарый. Светлые волосы, светлые глаза, широкое,
располагающее к себе лицо. Слишком чистый и отмытый для одной моей
большущей комнаты во все внутреннее пространство Дома, и я его сразу за
это невзлюбил. Он не вписывался в интерьер с закопченным потолком,
неистребимыми паутинами и мебелью моего собственного кустарного
производства.
- Знаете, что первое подумалось, когда на прошлой неделе мне прокрутили