"Николай Полунин. Коридор огней меж двух зеркал (повесть 2)" - читать интересную книгу автора

Это машина, сволочь безмозглая, против нее я пас, а человечки - это
пока еще моя специальность. Так. Специальность. Ну ладно,
специальность так специальность. Да. Ну и, конечно, повезло, что
просвечивают здесь во втором, ныне не включенном эшелоне. А то
элементарный "интро", как в аэропортах, и - все. Хотя теперь весь
цивилизованный-то мир не ворошит нижнее белье в своих чемоданах,
теперь он только сует какой не жалко палец в фиксатор и чинно следует
себе дальше от стойки, когда-то бывшей таможенной, - облизывая
капельку крови и гордясь: я вам, дескать, не кто-нибудь - человек,
венец творенья...
Правда, есть маленькое "но". Чтобы Папа сделался и растерянным, и
ошеломленным, и озабоченным, чтобы пошел на поводу у неплохого, но
рядового, в общем-то, агента Питера Вандемира, который ободран,
который обожжен, который сейчас явно не в себе; да - самое главное -
чтобы запамятовал или счел необязательным, не в первый ведь раз уже,
задействовать второй эшелон охраны, - вот для этого нужны истинно
ударные меры. Не хлопок вам парадной дверью.
Какие? Ну например, заложить две мины под свой собственный зад,
прекрасно зная, какова вероятность, что сработает только одна. Риск,
прямо скажу, не фифти-фифти...

К концу третьего часа он покончил с решеткой первой от входа
комнаты-сейфа. Он должен быть угадать и угадал. Пока пилил, он уже
видел его - ящичек, чуть-чуть недозадвинутый по сравнению с
остальными. Или, наоборот, вдвинутый чуть глубже. Ящичек, который
трогали совсем недавно. Питер вытянул его, длинный, набитый
карточками, каких он перерыл здесь, наверное, тысяч двадцать. Он
нашел, что искал. Материал содержался в трех карточках, и был не
окончен - начало, продолжение и продолжение. Для очистки совести он
решил досмотреть до конца.
Информация на предпоследней карточке никак не была связана с тем,
что он искал. И, тем не менее, именно ее взяв в руки, Питер ощутил,
как холодный пот - который уж раз за сегодня! - проступает на висках,
а сердце начинает бешено колотиться под горлом. Из-за этих строк,
выписанных бисерным почерком Папы, сейчас все, все, все, - все летело
к чертям свинячьим в пекло! Питер разожмурился и перечел вновь. Да, к
чертям. Повертел карточку в пальцах, сунул на место. Задвинул в ящик
остальные, а сам ящик - обратно в стену. Вышел в коридор, сел у
ступенек, ведущих к выходу. А может, и не совсем к чертям. Конечно,
конечно, не совсем, очень даже не совсем, это я, что называется, с
налету... Нет, нет, ничего. Все будет хорошо.
Питер оперся спиной о стену и стал ждать, блаженно вытянув ноги.
Они болели.

Глава секретной службы, толстый веселый мужчина, выглядел на
редкость несерьезно и расхристанно, и не аляпистый мятый комбинезон,
распахнутый на волосатой груди, играл тут решающую роль, - таким же
Никлас Ротенберг был и в строгой обстановке своего делового кабинета
на сорок седьмом этаже небоскреба "Би-Эм". И машина его - новехонький,
но уже побитый "торино-универсал", - громоздкий, изящный, квадратный,