"Николай Полунин. Коридор огней меж двух зеркал (повесть 2)" - читать интересную книгу автора

Он заехал домой, причем очень торопился. Элла по-прежнему
поджимала губы и молчала, но сделано было все как надо: Черноглазка
собрана, одета, сидит, дожидаясь, за столиком в саду. Питеру бросилось
в глаза, что одета она в тот самый желтенький комбинезон, что был на
ней в день, когда он, Питер Вандемир, ощущая себя последней сволочью,
забирал девочку из пансиона по фальшивой доверенности.
Питер подогнал машину к самому столику - черт с ним, с газоном, -
Ица не шелохнулась. Опустил стекло. Помолчал. Спросил:
- А где медвежонок?
- Я не взяла, - сказала Ица. - Я его не люблю больше. Пускай он
теперь живет у тебя.
- Пускай, - не стал возражать Питер. - Ты, может, за ним еще
вернешься. (Что я горожу, язык оторвать мало!) А вот мы сейчас поедем
к маме. (Что, лучше что ли?) - Он умолк.
Ица боком слезла с белого ажурного стула, потрогала бок машины,
осталась стоять рядом, тоненькая, с кукольной сумочкой через плечо. С
неба зарядила серая мозглая россыпь. Питер сказал:
- Правда. Вот сейчас сядем и поедем.
Она растворила дверцу, села на заднее сиденье, уставясь в спинку
перед собой огромными черными влажными вишнями. А глаза у них
непохожие. Красивые, но разные. Драгичевич - кто он был, румын,
югослав? Как его звали - Марко, Йозо? Пять лет... да, Лина уже
работала в фирме и уже частенько на службу ее доставлял Ладислав. Папа
появляется позже - шестьдесят три не возраст, конечно, но... и
Драгичевич, почему, собственно, - был?.. Ох ты, господи, о чем думаю,
право...
Ица сидела, положив ладошки на колени, личико у нее было, как у
старушки. Теперь Питер знал, какие лица бывают у детей, если их
обманывать раз за разом.
- Я принесу остальное, - бодро сказал он.
Элла встретила его в доме, протянула собранную сумку. Элла
улыбалась ему, как улыбались спартанские женщины возвращавшимся из
похода мужчинам. Пыльным, грубым, израненным, жестким. Победившим.
Теперь мой портрет тоже будет висеть в рамочке на стене. "Смотри,
Пепик, дедушке не понравилась бы твоя шалость. А дедушка у нас знаешь
был какой..." Только вот медалей у меня нет никаких. Нет, есть одна,
не помню за что. Африка еще, наверное. Нет, решительно не помню.
Кой черт, подумал Питер.
- Здесь все?
- Все, милый. Все, что ты велел.
- Угу. - Он поднял сумку.
- Марта и Питер-младший еще у телевизора. Они сейчас так
радовались. Мы тобою гордимся, милый, мы... - Чувства переполняли ее.
Питер посмотрел на часы. Однако.
- Достойные дети. Просидеть сто минут... - Он вышел со студии в
четыре.
- Какие сто минут, Пити? Четверть часа, меньше...
Так. Он - ему сказали - должен был идти напрямую. Да он и шел
напрямую! - Питер вспомнил ассистента, который делал ему знак.
Девятнадцатый канал их сети - это же только прямые передачи. Новости,