"Виталий Полупуднев. У Понта Эвксинского (Исторический роман в двух томах, том 2) " - читать интересную книгу автора

всегда досыта.
- А теперь хуже, правда?
- Теперь землю взял себе боспорский царь Перисад, дай ему бог
здоровья. Для него хлеб сеем, а не для себя: Уродило или нет, все едино - царю
хлеб, а нам мякина!..
Баскарг вздыхает и, накрошив мелко кореньев, бросает их в кашу.
Полуслепой Аримасп, махая кудлатым, усаженным репьями хвостом, смотрит на
старика слезящимися глазами. Он тоже стар и доживает век на пчельнике вместе с
хозяином.
Все трое ужинают. Люди - деревянными ложками из глиняного горшка,
собака - из дубового корытца. Беседа продолжается.
- А какой он, царь?
- Когда-нибудь увидишь... Может, угодишь нашему старшине, он
возьмет тебя на праздник к Великому дубу. Там и царь бывает.
Савмак хорошо знает о празднике урожая, и его сокровенная мечта -
попасть туда. Он вздыхает.
- Да, я хотел бы поклониться священному дубу. А еще больше хочу
воевать, как ты воевал в старину!.. Со степняками!
- Теперь все изменилось. Степная Скифия живет по-иному. Раньше
скифский царь никогда не появлялся в наших степях чаще одного раза в году. Жил
он где-то далеко, на реке Борисфене... А ныне он город построил, Неаполь, и
поселился в нем. Имя царю - Скилур... Мудрый царь!.. Он запретил своим витязям
нападать на нас и грабить, но задумал всю Тавриду забрать себе... И Боспор
тоже... Эллинов хочет совсем изгнать!
- Изгнать? Нехорошо это!.. Они же помогали вам воевать против
степняков. Оружие вам давали.
Старик опустил ложку и с удивлением, смешанным с досадой, поднял
седые брови. Словно впервые увидел внука.
- Смотрю я на тебя, Савмак, и дивлюсь. Ростом ты выше меня скоро
будешь, а глуп. Не разумеешь - где добро, где худо! Куда глупее Аримаспа.
Пес, услышав свою кличку, поднял тупую морду и замахал свалявшимся
хвостом.
- Сам рассказывал, дед, а теперь сердишься! - насупился внук,
облизывая ложку. Он не понимал, за что сердится старик.
- Поживешь - поймешь.
- А ты расскажи мне толком, вот я и пойму.
- Не сейчас. Уже вечереет, пора принести жертву духам ночи.
Солнце касалось верхушек кустов и стало огненно-красным.
Баксаг успел до сумерек совершить медовое жертвоприношение меж
двух шестов с надетыми на них лошадиными черепами, как известно, отгоняющими от
ульев злых ночных демонов.
Закончив это важное дело, старик совершил молитву и, опустившись
на обрезок колоды, подбросил хвороста в костер. Внук лежал на животе и дремал,
держа во рту сухой стебелек донника.
- Завтра пойдешь в деревню, отнесешь старшине вот этот жбанок меду
и скажешь, чтобы приехал забрал весь мед, что я снял... Да не груби старшине!
Если что заставит делать - не огрызайся, а выполни, как надо!
- Всё равно не возьмет на праздник-то.
- До праздника далеко. И нечего думать о нем. Охо-хо! Совсем стар
стал я. Так вот лег бы и уже не вставал. Тянет меня земля к себе.