"Фредерик Пол, Джек Уильямсон. Граница земли " - читать интересную книгу автора

лекцию, - это практически нетронутое морское дно, такое, каким оно было
миллионы лет. Оно выглядит совершенно безжизненным, но на самом деле на нем
и вблизи него живет бесчисленное множество организмов, питающихся
органической материей, которая опускается из верхних слоев воды - тех,
которые находятся на две тысячи двести метров над нами...
Трегарт позволил себе расслабиться, слушая вполуха знакомую и привычную
лекцию. Каждый ребенок в Восемнадцати Городах узнавал это в первые годы
обучения в школе, поскольку от этого зависела его жизнь. Донные отложения
были почвой, на которой росли их посевы, и этот почвенный слой увеличивался
очень медленно - около миллиметра в тысячу лет - но в глубинах моря прошло
достаточно времени для того, чтобы этот слой стал достаточно толстым и
плодородным.
То, из чего слагался плодородный слой, и то, что служило пищей
организмам, живущим на морском дне, являлось остатками пищи организмов,
живущих у поверхности моря. Рыбы - неаккуратные едоки. Когда рыба ловит,
скажем, моллюска, остатки от ее трапезы - кусочки органической материи,
кровь и прочее - составляют около одной четверти массы самой добычи. Все это
погружается в море и перерабатывается микроорганизмами или теми животными,
которые выделяют слизь, чтобы с ее помощью собирать пищу; а затем и они, в
свою очередь, становятся добычей. Некоторые организмы умирают естественной
смертью - таких немного, ибо море и его обитатели вечно голодны! - но даже и
их останки обычно съедают, покуда они опускаются на дно - а для самых мелких
из них этот последний путь может длиться годами. Вместе с ними на дно
опускаются и частицы фекалий; но система, выводящая из организмов шлаки,
несовершенна, а потому даже тут находятся частицы пищи. И все это удобряет
те территории, которые Сити Атлантика использует для выращивания урожаев.
- Ну да, - пробурчал Посланник Кваггер, явно гордясь своими умственными
способностями, - но, если это так, почему мы не видим здесь, на дне, костей?
В конце-то концов, ведь кости китов никто не ест, верно?
- Хороший вопрос, - одобрительно заметила Грациэла. - Но, видите ли, мы
находимся ниже уровни так называемой углеродной компенсации, а это означает,
что при подобных давлениях даже кости растворяются, и не остается ровным
счетом ничего.
Трегарт зевнул, размышляя о том, каким должно было стать лицо
Посланника Кваггера при этих словах. Сам Трегарт чувствовал себя свободно;
он был чрезвычайно доволен, что мог доверить управление морскими санями
Грациэле, покуда они двигались вдоль узкого сине-зеленого луча лазера к
месту своей первой остановки. Трегарт знал, что, хотя он и был капитаном
субмарины, Грациэла провела значительно больше часов за рычагами управления
подводных саней. Он чувствовал, что почти притерпелся к нелепо выглядящему
неприятному человеку с сущи. Толстяки они и есть толстяки, и не виноваты в
этом - такими уж они родились, подумал он с некоторым оттенком сострадания.
Такая уж натура у этих увальней - вечно гладить вас против шерсти. В
интересах безупречной справедливости, подумал Трегарт, было бы неплохо
отплатить Кваггеру той же монетой - провести ему против шерсти чем-нибудь
вроде акульей шкуры, больше напоминающей терку или рашпиль, чем Кожу живого
существа. Но пока Кваггер ведет себя хотя бы так же, как сейчас, не стоит
провоцировать его. В конце концов, этот человек - Мак-Кен! Из дурных
Мак-Кенов, верно, но от этого, он не перестает быть кровным родственником
замечательного Юстаса Мак-Кена, человека, который создал Восемнадцать