"Андрей Поляков. Стеклянный Шар " - читать интересную книгу автора

Андрей ПОЛЯКОВ

Стеклянный Шар

Не ищите ничего
вне себя!

"Линьцзи-лу",  17

Дао, которое можно назвать, не есть постоянное дао, и совершенство,
которое можно себе представить, не является совершенством...
Юность студент Цяо провел за чтением ученых книг. Подогретое вино в
беседке или купание коня в горном озере не прельщали его воображение.
Прекрасное было ложью, ибо могло быть названо прекрасным. Стихи, которые
слагал Цяо, при всех своих несомненных достоинствах все же имели земной,
человеческий характер, а Цяо был не столь наивен, чтобы искать абсолютный
смысл в вещах, суть которых понятна даже ребенку.
Рожденный человеком, Цяо страдал от этого.
Забросив литературные занятия, он отправился путешествовать. Однажды в
летнюю ночь на окраине пыльного городка Цяо услышал нечто, охватившее его
душу пламенем. Студент перелез через ограду в том месте, где она начала
разрушаться, и заглянул в дом. Девушка со светлыми глазами пела,
аккомпанируя себе на цине.
Цяо впервые обратил внимание на музыку. Нематериальность звукового ряда
была очевидной. В отличие от навсегда зафиксированного на бумаге иероглифа
(пусть даже придуманного, не существующего в природе), музыка находилась во
времени, отсутствуя в пространстве. Цяо показалось, что это то, чего он
хотел.
Прошло некоторое время. Цяо женился на девушке со светлыми глазами. Они
прожили вместе четыре года. Страсть прошла, но Цяо было лень в этом
признаться.
Чем глубже Цяо постигал законы музыки, тем больше он разочаровывался:
наличие законов говорило о том, что музыка объяснима, а значит -
несовершенна.
Когда жена умерла, Цяо поймал себя на мысли, что не испытывает по этому
поводу ни горя, ни радости.
В год "ген-цзы" правления под девизом "Достижение истинного" Цяо
перебрался в восточные земли Чжецзяна, в Минчжоу.
На некоторое время он увлекся курением особого вида травы, которую
привозили торговцы с севера, но зависимость от курения также разочаровала
Цяо. Отказавшись от чудесного калейдоскопа из-за того, что почувствовал к
нему пристрастие, Цяо снова принялся за сочинительство. На это раз идея была
подсказана ему мусульманским зельем и заключалась в следующем: ни одно
слово, ни одна мысль не должны были быть перенесены на бумагу. Замечательная
повесть существовала лишь в воображении Цяо и, следовательно, была чиста,
недостижима для земной пыли.
Еще чуть позже Цяо усовершенствовал эту игру (ощущение игры не
проходило и было, пожалуй, наиболее ценным во всем деле) за счет того, что
не удерживал прежде придуманное в памяти. Глава создавалась вечером и за
ночь сознательно забывалась. Огорчало лишь то, что, оказавшись