"Юрий Поляков. Гипсовый трубач, или конец фильма" - читать интересную книгу автора

наляпанными синей масляной краской:

ДВК - 7 КМ

Режиссер выругался и свернул в лес. Некогда это было вполне приличное
местное шоссе, но теперь оно состояло в основном из выбоин, заполненных
водой, и ям, слегка присыпанных щебнем и битым кирпичом. Кое-где попадались,
правда, остатки былого асфальта, напоминавшие своей дробно-прихотливой
конфигурацией Шпицберген или даже хуже того, Сандвичевы острова. Нырнув в
одну из впадин, машина довольно сильно стукнулась днищем.
- Сволочь! - выругался Жарынин. - Ну, я ему устрою!
- Кому?
- Директору! Я два раза уже находил ему деньги на асфальт! Экстрасенс
хренов! Кашпировский недорезанный!
- А что там с Пат Сэлендж? - пытаясь отвлечь водителя от черных мыслей,
спросил Кокотов.
- Ну, какая еще Пат Сэлендж? Мы сейчас без глушителя останемся!
Переваливаясь с боку на бок, как большая жестяная утка, машина все-таки
двигалась вперед. Наконец показались старинные арочные ворота с ярко-желтой
надписью:

ДОМ ВЕТЕРАНОВ КУЛЬТУРЫ "КРЕНИНО"

Возле ворот виднелось несколько квадратных метров свежего асфальта,
черного, лоснящегося, испещренного каплями влаги, словно кожа эфиопа,
вышедшего из-под душа. В едва затвердевшую поверхность кто-то успел
предусмотрительно вдавить некоторое число белых камешков, составивших в
целокупности кратчайшее из сильнейших отечественных ругательств. И Кокотова
вдруг осенило, что решающее объяснение между Ромой и Юлей должно состояться
в тот самый момент, когда она мучается, составляя по указанию главного
редактора кроссворд из ненормативной лексики. Дело в том, что шеф сам
подбивал к ней клинья, но, получив отказ, стал гнусно придираться на
планерках и давать разные глумливые задания. Юля в полной растерянности:
тонкая, внутренне чистая девушка с высшим филологическим образованием,
этакая Золушка развратного мегаполиса, она просто не в состоянии выполнить
издевательское редакционное поручение. Но если в полночь она не сдаст
готовый кроссворд, ее уволят. И тут, подобно тетушке-фее, к ней на помощь
спешит влюбленный Рома. Они, подбадривая друг друга, склоняются над
кроссвордом, испещренным самой разнузданной площадной бранью, и наконец
происходит объяснение. О, это первое признание в любви, тихое, робкое,
нежное, как дуновение розового рассветного ветерка над камышовой заводью!...
- Ну так-то, поганец! - удовлетворенно воскликнул Жарынин. - Вот он,
русский человек в действии! Не может украсть все до последнего. Хоть
чуть-чуть, а оставит ближнему! Именно это спасет Россию! Россия - Феникс! Вы
читали Андрея Белого?
- Разумеется... - кивнул Кокотов, собираясь честно добавить "нет", но
передумал.
- А может, вы думаете, что Россия - сфинкс? - нахмурился Жарынин.
- Нет, я так не думаю! - поспешил успокоить его Кокотов.
- Хорошо! Отлично!