"Галина Полынская. Голубые розы " - читать интересную книгу автора

гением впритык к беззубой пасти перехода. Не спеша, пошла через подобие
площади, забитой продавцами-сумочниками и торговцами-лоточниками. Среди
жары, шума, душераздирающей садистски громкой музыки из старой колонки,
выставленной у входа в какой-то магазин, запаха туалета и шаурмы, я совсем
поплыла. Мозг продолжал отчаянно тупить, валяясь кирпичом в черепной
коробке, печень тихонько поскуливала. Внезапно взгляд наткнулся на одну из
пластмассовых ваз под пестрым тентом. В ней торчали розы такого
мертвенно-голубого цвета, что я даже остановилась, разглядывая бывшие
цветы. Пожалуй, даже на похоронах они смотрелись бы чересчур трупно. "Как
хороши, как свежи были розы..." Увидел бы восторженный пиит такое вот
творение рук человеческих, враз бы импотентом стал. Когда человек пытается
улучшить или видоизменить коренным образом, детище природы, все время
получается смешная помойка, если помойка вообще способна быть смешной.
Оторвавшись от созерцания этого гиблого дела, побрела к
автобусно-маршруточному гнезду. Огибая ручейки очередей, отыскала
необходимый номер, к нему ручеек не вился, маршрутка стояла с призывно
раскрытой дверью, и остальные очереди с ненавистью поглядывали на такое
вызывающее поведение. Бросив тубус на сидение, я с трудом взобралась
внутрь - ноги едва слушались. Протянув водиле червонец, устроилась у окна,
перевела дух, и пожалела, что не захватила минеральной воды или на худой
конец какого-нибудь яблока.
У Наташинских прудов вышла и, переваливаясь уткой, направилась к
парку. Народу в будний день оказалось столько, что не было существенной
разницы - встречаться здесь или на Пушкинской площади. Навстречу шел
человек со странной фигурой: казалось, что задница у него находится с обеих
сторон - сзади и спереди. Лишь поравнявшись, я увидела, что это Арал,
узнала я его по необычному пронзительно-бирюзовому цвету глаз.
- Привет, - взгляд Арала бегал, ни на секунду не задерживаясь ни на
мне, ни на окружающей действительности. - Пойдем туда на лавочку.
Голова его со всклокоченными, сильно поредевшими волосами коротко
дернулась в строну синей скамейки, со всех сторон заваленной мусором, прямо
перед лавочкой, обломанной костью торчала деревянная ножка бывшего грибка.
Мы присели, и Арал покосился на тубус, но, натолкнувшись на рифленый
дерматин, его взгляд тут же скакнул в сторону.
- Принесла?
- Да, - я протянула ему тубус.
Приоткрыв, он царапнул ногтем по бумажному рулону.
- Сколько здесь?
- Все, что заказывал. Это в последний раз, я больше не хочу этим
заниматься.
Бирюзовые глаза наконец-то остановились, замерли на моем лице.
- Ты что? - прошептал Арал. - Как ты можешь говорить такое?..
- Могу, потому что все эти задания полная чушь, не имеющая никакого
смысла, в нас просто поддерживают ощущение собственной необходимости и
значимости. Кстати, почему ты так странно видоизменился? Немного неудачно,
я бы сказала.
- Я не специально, - опять прошептал он, взгляд снова снялся с
якоря, - что-то происходит, что-то непонятное. Больше не получается
видоизменяться в лучшую сторону, я регрессирую, расползаюсь! И не только я
один! Сегодня опять видел нашего, идет - килограмм двести, не меньше, еле