"Александр Полюх. Голдмейкер" - читать интересную книгу автора

принялся с преувеличенным интересом рассматривать непривычный
постперестроечный экстерьер столицы, украсившей себя рекламой западных
фирм.
- Все-таки здорово, - сказал вновь прибывший.
- Что именно? - поинтересовалась американка.
- В мое время здесь были только плакаты "Слава КПСС!" или "Народ и
партия едины".
- Мои знакомые иностранцы утверждают, что именно тогда Москва имела
шарм и свое лицо, - усмехнулась Джоан.
- Чтоб их города имели такой шарм! - в сердцах пробурчал русский. -
Идиоты!
- О`кей, но как же нам проехать на вашу Мазутку? - не замедлила
поменять тему разговора американка. - Может быть, спросить
полисмена-регулировщика, если вы забыли дорогу?
- Вот уже спасибо! Хватит, что они указали мне дорогу, длинною в
восемь лет, - Андрея не покидало ворчливое настроение. Он уже злился на
себя, что связался с этой женщиной. Что они понимают в нашей жизни! Шарм и
свое лицо!
- Тогда будем спрашивать пешеходов, - не сдавалась Джоан, подчеркнуто
не замечая грубости своего пассажира.
- Знаете, Джоан - принял решение русский, справившись с внезапным
приступом раздражительности, слишком много впечатлений за этот день. -
Высадите меня у ближайшей станции метро. Электричкой я точно куда надо
доеду.


Глава четвертая

Андрей стоял перед сгоревшим домом. Это была обыкновенная пятиэтажка
постройки начала тридцатых годов. В таких селили новоиспеченных
промышленных рабочих, потянувшихся в столицу с началом сталинской
индустриализации. И район этот был пролетарский - Мазутка, славившийся в
свое время местной шпаной. Теперь от дома остались руины, зиявшие
обгорелыми провалами окон. Андрею казалось, что эти руины напоминают его
несложившуюся жизнь, а может быть, даже судьбу его Родины. Когда он ехал из
сибирского лагеря в Москву, домой, как он считал, так как его квартира в
Арзамасе-16 была конфискована, он не мог предвидеть такого финала. Хотя
мать Андрея умерла, не дождавшись его выхода на свободу, душой он рвался
сюда, к месту его детства и юности. Времени, когда жизнь представлялась
простой и надежной, а перспективы обнадеживающими и безоблачными. И вот,
вместо сентиментальных воспоминаний - обгоревшие руины...
Он с трудом оторвался от созерцания мертвого дома и побрел к стоящему
рядом однотипному строению, обшарпанному и давно не ремонтированному.
Андрей вошел в крайний подъезд и поднялся на третий этаж. Стены
подъезда были густо размалеваны всяческими надписями, начиная с "Heavy
metal" и кончая "Бей жидов, спасай Россию!". В подъезде было привычно
смрадно и грязно.
Дверь открыл неряшливо одетый мужчина его же возраста. Увидев
нежданного гостя, он на секунду опешил, затем радостно спросил:
- Андрюха, неужели ты?!