"Владимир Понизовский. В ту ночь под Толедо " - читать интересную книгу автора

золотыми плодами, которые в Москве в ту пору считались редким деликатесом и
продавались поштучно, завернутыми в узорную бумагу. Андрея в тот первый час
больше всего поразила именно эта арба, мимо которой с ревом проносилась их
машина. Потом они обогнали еще одну арбу, и еще, еще... Мулы тащили
груженные живым золотом арбы вдоль обочины, и прямо на апельсинах восседали
мужчины с длинными кнутовищами в руках и с винтовками за плечами и
черноглазые, дерзко улыбающиеся женщины, в чьи смоляные волосы были вплетены
красные гвоздики. Такой в тот первый час предстала его взору Испания. Но это
было уже по дороге из Картахены в Валенсию.
А началось все еще раньше. Когда он, кадровый военный, инструктор
разведывательно-диверсионной школы РККА, снял гимнастерку с тремя кубиками в
петлицах и надел непривычный штатский костюм, в котором не узнавал сам себя.
Но до этого превращения было еще взбудоражившее всех советских людей
известие о мятеже Франко в Испании, об итало-германской интервенции против
республики. Были рапорты. Рапорт за рапортом, отказано на один - тут же
готов другой, - пока не вызвали неусмиряемого старшего лейтенанта в Москву,
в наркомат. Пожилой военный с двумя ромбами в петлицах постучал острым
карандашом по стопке его посланий и сказал: "Хочешь - знаю, - и оценивающе
оглядел Андрея. - Да волосы у тебя как беленый лен и нос - гузкой, не
западноевропейский нос". - "При чем тут нос, товарищ комдив? - удивился
Лаптев. - Да я!.." - "Хорошо, - оборвал его большой начальник. - Когда
сможешь ехать?" - "Хоть послезавтра, только за вещами в Минск". - "Никаких
вещей. Если ехать - то завтра". - "Так точно, завтра!.." У Андрея в Москве
жила мать. Вечер провел с ней. Наутро как бы между прочим сказал: "По
старому адресу, мама, пока не пиши. И от меня если не будет писем - не
волнуйся. Вернусь из командировки через несколько месяцев". Утром он сел в
севастопольский поезд. А еще через сутки прошел через контрольно-пропускной
пункт военно-морской базы на пирс. Пожалуй, вот с этого момента все и
началось.
На пирсе его уже ждали.
- Пароход готов к отправлению. - Человек, встретивший Андрея, как тот
комдив, придирчиво обозрел мешковатый костюм, сверкающие магазинным сизым
блеском штиблеты, берет, неловко надвинутый на самые брови, и сухо
спросил: - Какие вещи у вас с собой?
Андрей растопырил пальцы.
- А в карманах?
- Носовой платок, расческа и бутерброд.
- Поднимайтесь на палубу. Принимайте хозяйство. Вы назначаетесь шефом.
- Лучше я буду рядовым поваром.
- Почему? - удивился собеседник.
Лаптев считал, что шеф - это главный повар. Он знал: если потребуется,
человек его профессии становится и официантом, и коммерсантом, и
чистильщиком сапог. Но шефом?
- Не берусь отвечать за всю кухню. После первого же обеда команда
выбросит меня за борт. Пусть уж выбрасывают другого. А я - бульбу в мундире,
винегрет...
- Да не шеф-поваром! - не удержался, захохотал инструктор. - Ох,
чудило!.. - Он с трудом смял улыбку. - Вы назначаетесь комендантом корабля
со всеми правами единоначалия.
Лаптев несколько удивился такому обороту дела. Но спросил только: