"Николай Кириллович Попель. В тяжкую пору" - читать интересную книгу автора

Герасимова, а я взял направление на Стрый, через который должна была пройти
дивизия генерала Мишанина. Заместителем у Мишанина был Вилков.
Чем ближе подъезжали мы к Стрыю, тем становилось темнее. Черный дым
заволакивал небо, закрывал солнце. От дыма слезились глаза, першило в горле.
А гитлеровские летчики все бомбили и бомбили этот многострадальный город.
Для дивизии Мишанина Стрый имел особое значение. Это был пункт ее
прежней дислокации. Там, в объятом пожаром военном городке, и теперь
находились десятки семей военнослужащих. Я видел, что делалось с
командирами, когда они в полном неведении о судьбах своих близких проходили
через пылающие кварталы. Рядом со мной, откинувшись на спинку, прижав к
глазам ладонь, сидел бледный Вилков.
В болотистых перелесках, восточнее города, остановились на привал.
Многим командирам было разрешено сбегать домой. Что-то ждало там каждого?
Красноармейцы тем временем стали готовиться к завтраку. Но завтрака не
было. Прошло десять, пятнадцать минут - кухни не появлялись. Я с трудом
сдерживал негодование.
- Почему людей не кормят? Кто отвечает за тылы?
- Комдив поручил полковнику Нестерову. Я со злости плюнул:
- Нашли кому доверить...
Вилков не без удивления вскинул глаза:
- Полковник Нестеров - заместитель командира дивизии.
- Это я знаю не хуже вашего.
Но больше не стал распространяться - ни к чему. Я был о Нестерове
дурного мнения. Но основывалось это мнение не на веских фактах, а лишь на
впечатлениях.
Мне претило суетное тщеславие Нестерова. Стоило только Мишанину
отлучиться куда-либо, как он сразу же обосновывался в кабинете комдива,
обязательно занимал его стул в столовой и в клубе.
Я сомневался в том, что такой человек может быть серьезным, надежным
работником. И вот первая же проверка. Ни Нестеров, ни кухни не появлялись.
На худой конец, можно было подвезти сухой паек. Но и его не прислали.
- Берите тылы под свой контроль, - приказал я Вилкову. - О причинах
сегодняшнего безобразия доложите.
И пошел проведать разведбатальон. Разведчики устроились в стороне от
всех, в густом кустарнике. Я услышал песню раньше, чем увидел их. Не спавшие
двое суток, пережившие десяток воздушных налетов, не покормленные утром
бойцы, как ни в чем не бывало, распевали:

Далека ты, путь-дорога...
Выйди, милая моя!
Мы простимся с тобой у порога,
И, быть может, навсегда...

Присел в сторонке с командиром батальона и его заместителем по
политической части. Заметив, видно, что беседа наша носит неофициальный
характер, красноармейцы по одному, по два стали приближаться. Сразу же
посыпались вопросы, как и вчера в батальоне Сытника. Никто не спросил о
несостоявшемся завтраке. Люди рвались в бой с врагом, и все остальное
представлялось им сейчас незначительным, маловажным.
Через полчаса я попрощался и пошел к машине. Там меня поджидал