"Николай Кириллович Попель. В тяжкую пору" - читать интересную книгу автора

- Какой части, откуда?
Тот, что сидит впереди, без ремня, без пилотки, натягивает Узду:
- А вы пойдите туда, хлебните, будете знать - кто и откуда!
Балыков расстегивает кобуру. Это заставляет сбавить тон.
- Товарищ комиссар, всех танками передавило. Мы одни остались. Хоть
верьте - хоть не верьте - у него танков тыщи. Что тут
сорокапятимиллиметровой сделаешь... Надо к старой границе тикать...
Приказываю спешиться.
- Почему без ремня? Где пилотка?
Красноармеец, не отвечая, машинально гладит рукой тяжело вздымающиеся
бока лошади.
Проходящему мимо лейтенанту с двумя бойцами приказываю доставить
артиллеристов коменданту.
Я не успеваю сесть в машину. Из дома напротив переезда, не различая
дороги, едва не угодив под грузовик, бежит полковник Фотченко.
- Кириллыч, дорогой!
Мы так взволнованы встречей, что не можем начать разговор. Петя
пытается знакомить меня с обстановкой и сразу же перебивает себя:
- Я из окна Михаил Михалыча твоего приметил... Может, зайдешь ко мне в
штаб? Нет? Ладно, давай хоть здесь присядем в тенечек.
Мы зашли в сад, легли на траву, расстегнули воротники, сняли фуражки. С
радостью смотрю на Фотченко. Что-то чуть непривычное в его лице. Не
подозревал, что у блондина Пети густая черная щетина на щеках. Он брился
ежедневно, а сегодня, видно, не успел.
- Трудно, ох, до чего трудно! Нет бронебойных снарядов, мало
противотанковой артиллерии, а у Гитлера и того и другого хватает, навез. Я
ведь с ним, сукиным сыном, знаком. Подготовился он крепенько, всерьез. Учел
Каса дель Кампо. Там две машины против одной республиканской пускал - не
получалось. Так здесь, проститутка усатая, по четыре бросил. И все равно не
получится! Если бы ты видел, как мои орлы дерутся... Снаряды кончатся - на
таран идут...
Тот же Петя Фотченко - кипящий, страстный, увлекающийся. Смотрю на него
и восхищаюсь - ничего природа не пожалела для этого человека: ни красоты, ни
ума, ни отваги, ни обаяния. Как можно не любить комдива Фотченко!
Красноармейцы рассказывают легенды о его подвигах в Испании и Финляндии. У
Фотченко уже четыре ордена. Командиры на лету ловят каждое его слово.
Начальство на совещаниях ставит в пример. Даже самый придирчивый народ
командирские жены - неизменно одобряют полковника. Но это не дешевая
популярность, не плоды легкого заигрывания.
Фотченко предан армейской службе. А быть преданным наполовину он не
умеет. Я удивился, когда однажды узнал, что у Фотченко чуть ли не лучшее в
округе подсобное хозяйство, и при встрече спросил:
- Откуда у тебя такие усадебные дарования? Он пожал плечами:
- Во-первых, не у меня, а у хозяйственников. Во-вторых, это же людям
нужно.
Фотченко удивительно понимал и чувствовал все, что нужно людям. Не по
обязанности, а по внутренней потребности.
Он любил направлять своих командиров на курсы, в академии.
Переписывался с каждым, а на праздники слал посылки - подсобное хозяйство и
здесь помогало.