"Николай Кириллович Попель. Танки повернули на запад" - читать интересную книгу автора

- Лежит башнер. А это командир экипажа лейтенант Петров.
- Петров? - переспрашиваю я, сразу почувствовав, как глухие удары
сердца подкатили к горлу.
Желтый круг мечется по "тридцатьчетверке". И вдруг будто зацепился за
надпись, выцарапанную на левой стене. Там - тонкие ломаные буквы:

"2 дек. 42 г. Боеприпасы кончаются. Отбиваемся".
"З дек. 42 г. Я остался один".

Третью надпись мы замечаем не сразу. Почти слились с шершавым фоном
расползшиеся буквы, выведенные кровью:

"4дек. Умираю".

В танке становится светлее. Подымающееся солнце пробило тяжелые облака,
белесую пелену, сверкнуло на медных стаканах валяющихся кругом гильз, на
мятой жести пустой консервной банки.
Ружин неизвестно для чего смотрит на часы:
- Нынче у нас пятое, - и словно в этом кто-нибудь сомневается,
добавляет: Пятое декабря... сорок второго года.
Наступление началось десять дней назад. В канун его на наш командный
пункт приехал командир стрелковой дивизии, в полосе которой предполагалось
вводить корпус. Полковник был худ, морщинист и угрюм. Плохо гнущейся желтой
ладонью он оглаживал висячие сивые усы и жаловался:
- Не хватает боеприпасов, маловато артиллерии, не все бойцы получили
валенки...
Командир корпуса генерал Катуков терпеливо слушал причитания
полковника, но когда тот признался, что не знает толком огневой системы
противника, насторожился:
- Вы же здесь больше года торчите!
Первая истина, которую усвоил Катуков, еще командуя бригадой, гласила:
без разведки воевать нельзя. В заслугу бригаде, получившей в ноябре сорок
первого гвардейское звание, ставили прежде всего непрерывную разведку.
- Что ж, что больше года? - обиделся усатый полковник. - Дел, слава
богу, хватало. Вон какую оборону отгрохали - это раз, не дали немцу
продвинуться два, летом подсобное хозяйство развели - три, картошкой себя
обеспечили - тоже помощь государству, сено заготовили, стадо коров своих
имеем - не пустяки.
О хозяйственных достижениях командир дивизии говорил охотно, со знанием
дела, обращаясь прежде всего ко мне. Считал, как видно, что заместитель по
политической части сумеет лучше оценить его старания.
- Небось сами летом огурчиков, морквы попросите. Катуков остолбенел:
- Вы и летом здесь стоять намерены?
- За кого вы меня принимаете, товарищ генерал? Так, по привычке.
- По привычке? - недобро покосился Катуков. Нам было ясно, что командир
стрелковой дивизии психологически не готов к наступлению. Он свыкся с
обороной, пустил корни. Какой уж тут наступательный порыв!
Воспоминания об огурцах и "моркве" оживили полковника:
- Вы бы, товарищ комкор, малость своих танкистов приструнили.
- Что стряслось?