"Полина Поплавская. Музыкант и модель " - читать интересную книгу автора

сонной пелены. Обернувшись на уверенный цокот каблуков, я увидела его
обладательницу. Она ступала с вышколенной грацией, несколько более тяжело,
чем это делают балетные танцовщицы, и казалась выше и крупнее, чем на самом
деле. Не нужно было даже прислушиваться к акценту, чтобы понять: эта
женщина - испанка. Она была немолода, что еще больше подчеркивал смуглый
цвет кожи, но огонь в ее глазах был важнее морщин, он очаровывал.
Иссиня-черные кудри, небрежно заколотые сзади, так и норовили разлететься;
наряд, пожалуй, отличался излишней яркостью, но шел ей. Она держала за руку
девочку лет четырех, бойкую и белокурую.
- О, сердце Христово! - воскликнула испанка. - Эта страна сведет меня в
могилу! Я ничего не понимаю, какая операция, если мы договорились заранее?
Стоило нам тащиться! Я же говорила тебе, Эльза, все врачи одинаковы! Нет, мы
уходим! А? Да уж давайте ваш кофе, черт бы вас побрал! - и она гневно
бросила алый лакированный плащ и такую же сумку в кресло. - Эльза, что ты
там делаешь? - Маленькая Эльза, отойдя в сторону, увлеченно стучала ножками
об пол, производя вполне стройный ритм. - Неплохо! - одобрила ее испанка и,
повернувшись ко мне и по-мужски протянув руку, представилась:
- Соледад Эставес!
Но не успела я в ответ произнести свое имя, как она энергично
заговорила снова:
- У вас случайно не плоскостопие? Прошлый раз приезжала - у ребенка все
было о'кей, а в этот раз - плоскостопие! Кому могла прийти в голову такая
чушь? Я была уверена, что доктор Р. все выяснит, но у него операция! Да-да,
Букашечка моя, - она снова повернулась к ребенку, - мы абсолютно, совершенно
здоровы, и мы будем танцевать!
"Эставес... Эставес..." - вертелось у меня в голове.
- Я слышала вашу фамилию... Кажется, вы связаны с театром фламенко...
- Ну да. А вы англичанка?
- Я русская.
- Надо же! Это интересно. Мне приходилось работать с русскими
танцовщицами. А сейчас у меня мастер-класс в Лондоне. О Боже! Англичанки -
вот они! - Соледад сильно втянула щеки и изобразила настолько отсутствующий
взгляд, что маленькая Эльза залилась смехом. - Русские лучше, определенно
лучше. Может быть, прогуляемся, скоротаем время? - неожиданно предложила
она, и я, забыв о боли в колене, отправилась с Соледад и Эльзой бродить по
парку.
Иногда жизнь сталкивает людей настолько разных, что трудно даже
представить их вместе. Такими были и мы с моей новой приятельницей.
Объединяло нас только то, что мы обе находились в чужой стране, непривычно
чопорной и не всегда дружелюбной. И обе, хотя и по-разному, служили богине
танца Терпсихоре. Но этого оказалось достаточно: в тот же день Соледад
показала мне ресторанчик с великолепной испанской кухней, в котором нам
предстояло провести вместе не один промозглый вечер. Именно там, под
потрескивание старинного камина и звуки испанской гитары, Соледад поведала
мне историю своей семьи и показала несколько фотографий, навсегда
запечатлевшихся в моей памяти. На одной из них Соледад - руки гордо
вскинуты, широко разметался подол черного платья - стояла в глубине сцены, а
ближе к рампе ее позу в точности дублировала крошечная Эльза, только наряд
ее был нежно-розовым, а в изгибе тела сквозила детская наивность. При этом у
девочки был такой пронзительный взгляд, что невозможно было понять: как