"Евгений Попов. Самолет на Кельн (Рассказы)" - читать интересную книгу автора

тоже махали рукой, своей, то же.
Ну вот - приехали, с орехами, с вещами.
Вещи. Открывающийся кузов.
А я тем временем взлетаю наверх в новую квартиру на пятом этаже нового
дома, распахиваю окно, отсырелые рамы и смотрю вниз.
Что же вижу я внизу?
Это - город. Домики-гномики. Рукав реки. Голубой. Люди. Ножками
топ-топ-топ. Среди домиков-гномиков.
Пыли на улице нет, потому что весна.
Грязи на улице нет, потому что весна только началась. Только.
Нет. Того, видите ли, нет, этого, видите ли, нет. А что есть на улице?
Грузовик, являющийся при взгляде сверху игрушкой. Игрушечкой.
И там - суетящиеся. Открывающие борта.
Закрывающие и открывающие рты.
Собирающиеся подниматься.
Тащить. Ставить. Работать. Петь. Плясать. Пить. Падать.
И тут я сорвал в восторге с головы свою черную шапку и кинул вниз,
чтобы накрыть, как в сказке, его, мой, этот веселый красивый славненький
мирок.
А дальше все вышло и получилось уже довольно нехорошо, так как шапка
полетела не как надо, то есть прямо, чтобы закрывать собою мне на утеху мой
славненький мирок, а, описав дугу, влетела в раскрытую, вследствие тепла,
форточку второго этажа.
Немало озадаченный, смущенный, огорченный, я пошел на второй этаж и
стал проситься, чтобы отдали шапку.
Скажу сразу. Шапку не отдали. Не отдали до сих пор. Не отдадут никогда.
Потому что в ответ на просьбу голос из-за двери сказал:
- Ты, подлец, сшиб у меня аквариум с тремя гуппиями и
мечехвостом-самцом, и ты еще просишься, негодяй! Ты что, судиться со мной
хочешь, рептилия?
Тихий, задумчивый, не возбужденный спустился я окончательно вниз, но
уже без шапки.
И никто, кстати, не заметил ничего. Какая там летящая шапка, какая там
панорама, рукав реки, какие там домики-гномики, когда разговор в связи с
разгрузкой вещей из грузовика шел такой:
- Давай! Давай! Заноси левее! Кантуй на себя! Да не так! Вы
чередуйтесь, что ли! Ой, упарился! Тихо-тихо-тихо! Стекло расшибем!..
Славненький мирок.

СТАЯ ЛЕБЕДЕЙ, ЛЕТЕВШАЯ ПО НАПРАВЛЕНИЮ К ЕГИПТУ

В нудном осеннем оцепенении двигался через мост над великой сибирской
рекой Е. красный трамвай отечественного производства.
И ехали в том трамвае многие: кто - с работы, кто - никуда. Люди как
люди.
А за окном разливалась невиданная красота сибирского пейзажа: белая
вода, сизые скалы, серое небо, пестрые леса. Но многим на эту красоту уже
было начхать! Ко всему привыкает человек, и все на свете ему приедается, и
нельзя его за это винить.
И сидел среди прочих людей, у окна, молчаливый мужчина в форме майора