"Михаил Попов. Илиада Капитана Блада " - читать интересную книгу автора

старый мулат Бенджамин, бесшумно появлялся в кабинете с новой свечой, когда
огарок предыдущей начинал чадить и потрескивать.
Узкие полоски света, пробивавшиеся сквозь деревянные жалюзи, лежали на
вощеном паркете, попискивали яркокрылые альтависты в кронах деревьев за
окнами. Губернатор протянул руку к колокольчику, стоявшему на столе рядом с
бронзовым подсвечником, изображавшим охотящуюся Артемиду. Рядом стоял
второй, в виде спасающегося бегством Актеона. Эту бронзовую пару подарила
полковнику Бладу жена, умершая пять лет назад от той же самой болезни, что и
дочь. Он не убирал их со стола, хотя они и вызывали воспоминания, тяжелые
для его сердца.
Губернатор позвонил. Мелодичный, приятный и какой-то одинокий звук
разнесся в сонном воздухе дворцового утра.
Дворецкий явился мгновенно.
- Бенджамен, пошли кого-нибудь, пусть пригласят ко мне мистера Хантера.
- Осмелюсь доложить, милорд, мистера Хантера нет сейчас в Порт-Ройяле.
- Где же он?
- Мистер Хантер вышел на "Мидлсбро"...
- Да-да, я вспомнил. - Губернатор встал. - Умываться, Бенджамен.
Через двадцать минут, освежившись, переодевшись, полковник Блад велел
заложить коляску и подать плащ. Несколько слуг бросилось выполнять
приказания. Только Бенджамен понял, о каком именно плаще идет речь, и лично
направился в дальнюю гардеробную. Об этом плаще в прежние времена среди слуг
ходило немало рассказов. Говорили, что он согревал спину полковника еще в те
времена, когда он не был полковником и даже не состоял на королевской
службе, а бороздил моря под вольным флагом рыцарей берегового братства. Тому
минуло как минимум десять лет, и многое в этих историях, охотно
рассказываемых также во всех тавернах и кабаках и к востоку, и к западу от
Наветренного пролива, стало напоминать сказку или легенду. А люди, новые в
этих местах и познакомившиеся с его превосходительством губернатором Ямайки
недавно, лишь недоверчиво улыбались, когда их пытались уверить, что этот
благородный, сдержанный, справедливый и образованный джентльмен когда-то
носился по палубе с абордажной саблей в руке, выпивал зараз полбочонка рому
и привязывал пленных испанских купцов к жерлам заряженных пушек, чтобы
дознаться, где у них спрятаны сокровища.
Бенджамен, перешедший вместе со своим хозяином в эту новую жизнь из той
легендарной и видевший все своими глазами, теперь уже и сам иногда
сомневался, а было ли все это. Может быть, и он сам, барбадосский мулат по
имени Бенджамен, прослужил всю жизнь дворецким в этом элегантном и уютном
дворце, а не был выкуплен пятнадцать лет назад из колодок на невольничьем
рынке на Тортуге капитаном Бладом. И только когда старый слуга брал в руки
этот простой шерстяной, местами заштопанный, местами прожженный пороховыми
искрами плащ, его память стряхивала с себя наваждение сонной жизни и
юношеское волнение заставляло трепетать сердце двухсотпятидесятифунтового
гиганта.
Прежде чем покинуть дворец, губернатор, осторожно ступая квадратными
каблуками своих башмаков по узорному паркету, подошел к двери, за которой
спал его сын Энтони. Дверь была слегка приоткрыта, и было видно, что мальчик
разметался на простынях.
- Сегодня он спал спокойно?
- Да, милорд.