"Михаил Попов. Огненная обезьяна" - читать интересную книгу автора

разветвления, и комната вспыхнула синим, оранжевым, алым пламенем. Окно
запело как огненный миф. По бельмам настенных фарфоровых тарелок пробежало
оживляющее дыхание, и они обернулись вереницей сочных бытовых историй. И тут
же выяснилось, что стол и стулья очень нравятся друг другу, и желали бы
поработать вместе на приближающемся завтраке. Да и сам пол, есть сочетание
не белого с черным, но белого с красным.
Солнце продолжало подниматься. Древнее дерево расступалось перед ним,
отдавая в его распоряжение все новые просветы, и с каждым новым лучом
столовая преображалась снова. Такое было впечатление, что я стою в сердце
замедленного калейдоскопа.
Зельда выпорхнула из ванной, и легонько шлепая нежными ноженьками по
мрамору, подкралась ко мне сзади и обняла за пояс. Я, уже готовый
разрыдаться от зрительского счастья замер, в сотрясающем предвкушении
чего-то еще более чудесного. Она распустила полы моего халата своими
феноменальными пальчиками. Старинная кофемолка у меня в руках сама собой
заработала у меня в руках, похрустывая все чаще, потом совсем часто, потом в
бешеном темпе. Неловко поставив ее на стол, я подхватил жену на руки и
бросился с нею в сторону спальни, но моя малышка одним кремовым движением
вылизала мне ушную раковину и прошептала большими волшебными губками, что у
нас даже на то, чтобы выпить кофе нет уже времени.
Зельда любит водить сама. Сегодня она выкатила из подземной конюшни
огромный "крайслер" с откидным верхом (80-е годы прошлого века, а может, и
не 80-е, я скверный археолог), настоящий катер на колесах. Когда год назад
госпожа Афронера, увидев Зельду за рулем нашего стандартного
электромобильчика воскликнула: "о, малышка в машинке!", Зельда не подала
виду, что обиделась, но с тех пор предпочитает садиться за руль лишь
механизмов-гигантов. Думаю, что по-настоящему она была бы счастлива только
за штурвалом "Титаника". Господи, если бы все слабости человекообразных были
бы столь же невинны!
Наша Деревня встает поздно, но все же скорость, с которой Зельда
лавировала по асфальтовой ленте меж милых, травянистых холмиков украшенных
можжевеловыми кудряшками, казалась мне чуть чрезмерной. Меня плавно качало
из стороны в сторону, и я охотно подчинялся, даже незаметно преувеличивал
силу крена, чтобы лишний раз коснуться теплого плеча моей восхитительной
водительницы.
Когда дорога перестала вилять, я потерял право качаться и стал пялиться
по сторонам, и увидел то, что видел сотни раз. Двухэтажный, в шесть окон по
фасаду, с четырьмя шахматными башенками замок, занимавший ближайшее
всхолмие, строгивается с места, отъезжает в сторону, открывая взгляду
белоснежный коттедж с фотоэлектрической крышей, синим геликоптером на
лужайке и вытекающей из окон сладкою оперой. Справа возникает, нарастает,
облепляясь по ходу роста пятнами мха, серая скала, потом внезапно
обрывается, предъявляя на обозрение уменьшенную, но все же не маленькую
копию Золотого Храма. Он стоит на берегу водяного зеркала с как бы
наклеенными на воду кувшинками. Это все фантазийные жилища наших
небожителей-академиков, так сказать, первого призыва. Получив на начальном
этапе возведения Деревни практически неограниченное финансирование, они не
удержались от попытки превратить поселение суперинтеллектуалов в
архитектурный рай. Причем, самоутверждение подобного рода нынче уж не в
моде. Нынешние гиганты духа проще. Например, жилище госпожи Изифины это перл