"Валерий Попов. Третье дыхание (повесть)" - читать интересную книгу автора Ага, сплю. Вечным сном. Но - пришлось возвращаться. Вспомнил дальним
краем сознания, что Кузя просто так не звонит. Слово его теперь - на вес валюты. Стоит реинкарнироваться. - Да нет. Слушаю тебя! - произнес я. Кузя раньше довольно скромно стоял. Единственный его печатный труд - брошюра "Гуси в Англии", но эти гуси неожиданно высоко его вознесли: член всяческих международных комиссий, определяющих, кого из наших брать на мировой уровень. В Париж, конечно, он своеобразно меня пригласил. Вместо себя. Аккурат одиннадцатого сентября мне позвонил, когда весь мир смотрел, как "боинги" в небоскребы врезаются. Но говорил так, словно он единственный в мире об этом не знал. Мол, не хочу ли я тут в Париж /слетать./ У него самого, к сожалению, "руки не доходят". А у меня как раз такое положение дома было... что руки за все хватались. Погибну? И хорошо! Вылетел. И вышло удачно. Другой возможности у меня не было в мировую элиту влететь, а так - уже заторчал в их компьютерах... Если Кузя меня с корнем не вырвет. А может, снова какая катастрофа, не дай бог, и он опять меня вместо себя посылает? Пушечное, точней, самолетное мясо? Но счас я и на это готов пойти! - В Африку не хочешь слетать? - небрежно проговорил Кузя. Я поглядел на мокрое царство за окном... Хочу ли я в Африку! - Это в связи с Парижем, что ли? - уже как бывалый международный волк просек я. - Ну! Компашка та же самая! - лихо произнес он. Будто мы с компашкой той лихо кутили. Этого не замечал. - Ну, там больше - этический будет уклон. Моральное осуждение нефти, загрязняющей не только физическую, но и духовную Крупным международным экспертом становлюсь по этике и эстетике. - Ясно! - усмехнулся я. - Какой-нибудь нефтяной магнат отмыться хочет нашими слезами. - Точно! - хохотнул Кузя. - Умеешь ты это... влепить! Поэтому и ценю тебя. И посылаю. А эти как останутся тут - без этики моей и эстетики? - Вообще-то Африка меньше других, мне кажется, нефтью загрязнена, - пробормотал я. - Ну, - усмехнулся он, - тут этика захромала твоя. Неловко даже как-то. Тот, кто любит ездить в Париж, и в Африку должен любить ездить. - Вообще-то да... А когда надо? - Во вторник в Москве, в той же конторе. Вношу? - Спасибо тебе. Кормилец! Это я уже потом произнес, бросив трубку. Я еще за Париж его не поблагодарил (подарю ему Эйфелеву башню), а он мне уже Африку на подносе дает. На деньги, в Париже сэкономленные (как это ни кощунственно звучит), месяц можно прожить (не в Париже, разумеется), а на полном отказе от восточных нег и африканских страстей, глядишь, и перезимуем. А они тут пока помаются чуток. С голоду не умрут - денег оставлю. А дальше уж их дело. Если с ума окончательно не сходить - жить можно. К бате надо зайти. Вдохнуть бодрости. То ли самому вдохнуть, то ли вдохнуть в него. Вошел в его комнатку, снова руку ему на плечо положил. Он в этот раз как-то вяло прореагировал. - Ладно, отец, - пробормотал я, - сейчас... Нонна немножко успокоится, |
|
|