"Валерий Попов. Третье дыхание (повесть)" - читать интересную книгу автора

Ага, сплю. Вечным сном. Но - пришлось возвращаться. Вспомнил дальним
краем сознания, что Кузя просто так не звонит. Слово его теперь - на вес
валюты. Стоит реинкарнироваться.
- Да нет. Слушаю тебя! - произнес я.
Кузя раньше довольно скромно стоял. Единственный его печатный труд -
брошюра "Гуси в Англии", но эти гуси неожиданно высоко его вознесли: член
всяческих международных комиссий, определяющих, кого из наших брать на
мировой уровень. В Париж, конечно, он своеобразно меня пригласил. Вместо
себя. Аккурат одиннадцатого сентября мне позвонил, когда весь мир смотрел,
как "боинги" в небоскребы врезаются. Но говорил так, словно он единственный
в мире об этом не знал. Мол, не хочу ли я тут в Париж /слетать./ У него
самого, к сожалению, "руки не доходят". А у меня как раз такое положение
дома было... что руки за все хватались. Погибну? И хорошо! Вылетел. И вышло
удачно. Другой возможности у меня не было в мировую элиту влететь, а так -
уже заторчал в их компьютерах... Если Кузя меня с корнем не вырвет.
А может, снова какая катастрофа, не дай бог, и он опять меня вместо
себя посылает? Пушечное, точней, самолетное мясо? Но счас я и на это готов
пойти!
- В Африку не хочешь слетать? - небрежно проговорил Кузя.
Я поглядел на мокрое царство за окном... Хочу ли я в Африку!
- Это в связи с Парижем, что ли? - уже как бывалый международный волк
просек я.
- Ну! Компашка та же самая! - лихо произнес он. Будто мы с компашкой
той лихо кутили. Этого не замечал. - Ну, там больше - этический будет уклон.
Моральное осуждение нефти, загрязняющей не только физическую, но и духовную
сферу. Расскажешь что-нибудь в масть.
Крупным международным экспертом становлюсь по этике и эстетике.
- Ясно! - усмехнулся я. - Какой-нибудь нефтяной магнат отмыться хочет
нашими слезами.
- Точно! - хохотнул Кузя. - Умеешь ты это... влепить! Поэтому и ценю
тебя. И посылаю.
А эти как останутся тут - без этики моей и эстетики?
- Вообще-то Африка меньше других, мне кажется, нефтью загрязнена, -
пробормотал я.
- Ну, - усмехнулся он, - тут этика захромала твоя. Неловко даже как-то.
Тот, кто любит ездить в Париж, и в Африку должен любить ездить.
- Вообще-то да... А когда надо?
- Во вторник в Москве, в той же конторе. Вношу?
- Спасибо тебе.
Кормилец! Это я уже потом произнес, бросив трубку. Я еще за Париж его
не поблагодарил (подарю ему Эйфелеву башню), а он мне уже Африку на подносе
дает. На деньги, в Париже сэкономленные (как это ни кощунственно звучит),
месяц можно прожить (не в Париже, разумеется), а на полном отказе от
восточных нег и африканских страстей, глядишь, и перезимуем. А они тут пока
помаются чуток. С голоду не умрут - денег оставлю. А дальше уж их дело. Если
с ума окончательно не сходить - жить можно. К бате надо зайти. Вдохнуть
бодрости. То ли самому вдохнуть, то ли вдохнуть в него. Вошел в его
комнатку, снова руку ему на плечо положил. Он в этот раз как-то вяло
прореагировал.
- Ладно, отец, - пробормотал я, - сейчас... Нонна немножко успокоится,