"Валерий Попов. Третье дыхание (повесть)" - читать интересную книгу автора

по моим плечам, в грязных кроссовках.
- Э! А поаккуратней нельзя?
- А по рылу, батя? - сипло произнес он.
Да, трудно жить в новых условиях! Перед моим отъездом Кузя сказал:
- Там еще один тип от нас будет... Ну, ты поймешь!
Вроде я понял!
- ...ты постарайся как-то... уравновесить его!
Ну и работа пошла! Таких вот "уравновешивать"? "Уравновесишь" его!
Вскоре он захрапел - и даже солнце Африки, ворвавшись в иллюминатор, не
разбудило его: таким и солнце до фонаря.
Поэтому я был потрясен, когда в Каире, на пленарном заседании,
посвященном альтернативному топливу, после того как я прочел свое эссе
"Сучья" (как костер из сучьев под окнами больницы спас меня), тип этот
кинулся ко мне:
- Во где встретились-то! Я ж тоже на сучьях торчу!
Потом нас на пирамиды возили - такая жара, что я только высунулся из
автобуса кондиционированного - и обжегся буквально и сразу обратно залез.
Смотрел через стекло, как полицейские в черном, с белыми нарукавниками
гоняют какого-то всадника без лицензии, кидая камни в него. Тот ловко
уворачивался, сползал набок с лошади (другую лошадь держа под уздцы), хватал
с земли камни и в полицейских швырял. И одновременно к туристам подскакивал,
предлагая их прокатить - под градом камней. Полицейские отступили вроде -
потом вдруг на белых верблюдах появились, стали дикого того всадника
теснить. Господи! - с тоской смотрел я на них: мало мне своих тревог, еще
эти добавим?
Тут Боб, мой друг-крепыш, влез в автобус.
- Вообще какой-то отвязанный народ! - кивнул через окно на дикого
всадника, который, прорвавшись через полицейских на верблюдах, пожилую
японку на лошадь посадил. Коллеги наши послушно в пирамиду лезли, в
гигантский этот гроб, а мы с Бобом снова вместе оказались, не захотели
"гробиться". Ночью в притон какой-то пошли. Был там полумрак - а танец
живота, дребезжа монетками на талии, исполнял почему-то мужик, что нам не
понравилось.
Потом нас всех на море отвезли.
Утром лежал я перед отелем, на плотном песке, и глядел, как смуглый
смотритель пляжа кормил ибисов (аистов по-нашему). Белого и черного.
Как ангелы, они хлопали крыльями за его спиной, а он входил в
прозрачную воду на тонких ногах (таких же почти, как у птиц) и, наткнув на
крючок какую-то крошку, кидал леску, свернувшуюся кольцами, и почти сразу
выдергивал. И в воздухе мелькал серебристый язычок - пойманная рыбка. Он
отцеплял ее от крючка, брал в темный кулак с желтой ладошкой, заводил его за
спину и разжимал. Один ибис
- строго по очереди - делал грациозный шаг и склевывал рыбку.
До бесконечности нельзя на это смотреть - надо идти звонить.
Ну и мороз, кондиционированный, в этой будке, в знойной-то Африке!
- Алло! Алло!.. Отец?
Чье-то сиплое дыхание... На грани вымирания они, что ли?
- Алло... - голос отца, но абсолютно безжизненный.
- Ну как вы там?
Пауза. А вдруг все нормально у них? Делает жизнь подарки? Нет? Что он