"Валерий Попов. Третье дыхание (повесть)" - читать интересную книгу автора

выросла. Да и сама-то она не выросла почти. Глядишь - была бы балериной!
Другая судьба. Но - досталась эта.
- Вставай!
Поднял ее под мышки. Натянул, как на манекен в витрине, пальто.
Вытолкнул немножко. Наш театр, чувствовал, совсем уже соседок извел.
По коридору повел. На нас смотрели, шушукались, хихикали. Даже тут она
умудрилась быть хуже всех! Или, наоборот, моя бурная деятельность всех
смешит? Вникать будем после. К выходу ее подвел.
- Стоп! Это еще что такое? - фигуристая взвилась.
- Станислав Петрович разрешил.
- А меня он спросил? - стала накручивать диск.
Уже, можно сказать, погуляли по коридору - пора и расходиться. Но
неожиданно - выпустили. Дежурная встала, воткнула ключ в дверь.
- Пятьдесят минут. Ровно.
Мы молча вышли. Боюсь, это даже слишком много окажется - пятьдесят
минут.
Вышли на крыльцо. Ветер злой, ледяной, порывистый - такой самую горячую
выстудит любовь. Но, похоже, нам и нечего уже больше выстуживать - выстыло
все. На алкоголе наша любовь держалась, им же она и отравилась, а без него -
превратилась в ненависть. Четкий диагноз.
В чем польза больниц - в них обнажаются отношения, никаких добавок нет,
отвлекающих и смягчающих. Беда выжигает все лишнее - а главного, смотришь, и
нет.
Надо же! Совсем квелая была - но, оказывается, земные желания у нее не
все иссякли: вдруг даже как-то ловко повернулась спиной к ветру, вспыхнул
огонек, просвечивая красным ее куриные лапки. Взвился дымок. Забыл про
курево, не привез - но она не спросила даже: со мной, похоже, даже таких не
связывает надежд. Могла бы, прикуривая, от ветра за мной спрятаться - я
все-таки более мощный экран. Забыла.
Потом, с явной досадой, вспомнила, повернулась:
- Ну? Куда?
С такой злостью спросила - будто это она обязана меня тут развлекать:
навязался. Да, с развлечениями тут неважно дело обстоит: извилистые дорожки
ведут к точно таким же тускло освещенным корпусам. Куда ни пойди - все равно
в больнице! О свежем воздухе я мечтал (для нее), но она предпочла сигарету.
Пятьдесят минут! Бр-р-р.
Одна аллея все же нас повела - молча шли, словно отрабатывая. Зашли в
тупик, с двумя машинами. Почему-то один, темно-синий "жигуль", был весь
мокрыми листьями залеплен, рядом стоящий белый "Москвич" почему-то ни одного
не прилепил к себе листочка. Отец тут, конечно, целую теорию бы развил, но
я, чуя ее настроение, молчал. Побыли в тупике - и достаточно. Впереди только
тьма, в прямом смысле и в переносном. Отгуляли свое.
- Ну? Обратно? - фальшиво возбудился я и даже ладошками хлопнул, потер
с аппетитом: мол, согреемся там, "пождранькаем", как когда-то говорила она.
Она, видимо, сдерживая слезы, пошла куда-то за корпус, в темноту - еле
удержал ее на краю какой-то ямы.
- А ты думала - мы с тобой на Невский пойдем? - произнес я уже злобно.
Как всегда, ничего не хочет ни понимать, ни соображать - прет, куда ей
хочется, когда уже и некуда переть!
Не отвечая, уходила в темноту. Теперь она еще заблудится тут!