"Валерий Попов. Ужас победы (повесть)" - читать интересную книгу автора

программе и поэтому переоборудованный в кемпинг... Я понял так.
МБЧ бухнулся на колени на краю обрыва, размашисто стал креститься.
Вдаль уходили просторы: рощи, церкви, поля.
Переламываясь и выпрямляясь вновь, летела тень облака. МБЧ вскочил,
скрылся за мощной стеной, снова выбежал - уже в какой-то полурясе, темной
шапочке... А мне как?
Программа христиан-международников (на которую он все же вырвал в
Вашингтоне деньгу) называлась с размахом - "Битва Архангела с диаволом", и
МБЧ страстно исполнял обе роли. По программе, которая мне случайно попалась
в руки (губы после селедки вытирал), выходило, что монастырь этот под
завязку наполнен святыми и грешниками. Но он справлялся один!
Такой истовости в грехе и молитве вряд ли кто-нибудь мог достичь, кроме
него! Блистательную свою карьеру в кино он начал с роли пьяницы монаха в
знаменитом фильме - и в таком духе и продолжал. То и дело в монастырь
приезжали съемочные группы - борьба архангела с дьяволом в одном лице еще
снималась, оказывается. В нескольких сериалах одновременно! В основном мы
проводили время в бане, не выходя из образа, изгоняя беса, временами
принимавшего вполне конкретные соблазнительные формы!
С трудом вспомнив наконец, что у меня есть семья, я добрался до
телефона, набрал полузабытый номер. Тишина.
- Алле, - наконец тихий сиплый голос жены.
- Меня тут... похитили в рабство! - сообщил я.
- ...В Америке? - как-то безразлично поинтересовалась она.
- Нет... тута!
Молча повесила трубку.
Изгнание дьявола продолжалось. К моему возвращению в парилке оказался
толстый человек с нежной кожей, пошедшей розовыми пятнами, похожими на
листья клена. МБЧ яростно хлестал его веником и словами:
- Ну ты, сука! Подмял под себя все средства печати! А вот, - он кивнул
на меня, - гений подыхает с голоду!
На подыхающего с голоду я мало походил - скорей от чего-то другого...
Но МБЧ продолжал страстно хлестать магната:
- Вот тебе!!
Толстяк наконец рухнул в предбаннике, и мы остались с глазу на глаз.
- Что ты все - МБЧ, МБЧ! - Он не унимался. - Маратом меня зови!
Мои родители-революционеры не знали, что их сын ренегатом будет!
Зарыдал. Революционную страстность он, однако, от них унаследовал.
Изгнав магната, он исхлестал себя веником до крови, потом орал на меня,
я на него. Полусожрали друг друга и слегка затихли, заночевали в
предбаннике. Впрочем, ночевали мы тут с той самой ночи, как появились.
Полностью очистились!
Ночью я проснулся от вопля.
- Батьку! Слышишь ли меня? - вопил МБЧ, стоя на коленях, как
Остап Бульба перед четвертованием.
- ...Слышу, сынку! - вдруг донеслось откуда-то.
И его, значит, слышит? Я был потрясен.
Утром как ни в чем не бывало приехал отвергнутый нами информационный
магнат, привез выпивку, закуску, посуду. Тарелки были платиновые, рюмки
золотые. Бабы, которые появились ближе к вечеру, были фарфоровые.
Заснул я головой на подоконнике. Чутко проснулся. Обрыва за монастырем