"Валерий Попов. Ужас победы (повесть)" - читать интересную книгу автора

это ужасно, но естественно. Но когда зло бьет зло с помощью возвышенной и
благородной правды - это невыносимо. Но именно это почему-то сейчас высшим
классом журналистики считают. Вот где самые благородные сейчас пасутся, и
Кир - из первых. Имя сделал себе.
Нет, никогда мне не набрать столько бесстыдства, чтоб сделаться таким
благородным, как он!.. А он что думал - у меня получится?
Не такой я человек! А он - пусть гордится! Все-таки друг.
- Я... боюсь! - признался Киру.
Для него это признание - чистый елей. А сказать, что гораздо раньше
испуга отвращение меня охватывает, - это неблагородно.
Благородно - как он! Поэтому и в мэрии сейчас работает, ведает
Словом. Тем, что правители с городом говорят.
Недавно козырек над входом в метро обвалился - пять тонн бетона.
Нескольких убило, многих изувечило. Что сказать? Начальство смотрит на
Кира, и он выдает: "Разрушишь церковь - пожнешь кровь!"
В том смысле, что не надо было разрушать церковь и строить метро...
Будто сам он этим метро сто раз не пользовался!.. Церковь на этом месте ему
подай, благородному. А так - кровь! Немножко не ясно, правда, почему
абсолютно случайные люди должны отвечать
- жизнью своей - за чей-то грех? Но - звучит благородно:
"Разрушишь церковь - пожнешь кровь!" На Бога, безответного, групповое
убийство повесили, перемешали его с некачественным цементом, что пошел на
козырек. Но - все благородно. Кир сказал.
И начальство - благородное, которое это озвучило: Бога чтит! А кровь -
за грехи коммунистов. Непонятно, правда, кто выбрал жертв... Да, никогда мне
не набрать столько бесстыдства, чтобы сделаться таким благородным, как он!
Ужас победы.
- Что с тобой? - спрашивает Кир.
- А что такое со мной? Ну да, - покрылся немножко коростой забвения и
лишаем корысти. Но мне нравится.
- Ты думал, что с рейтингом твоим?
- Да моим рейтингом можно орехи колоть! Недавно кореец Е приезжал,
который в Вашингтоне нас привечал... Две строки мои перевел на корейский. Ай
плохо?
- С тобой трудно разговаривать!
Я подтвердил не без гордости:
- Да уж, нелегко.
Тем более - есть основания собой гордиться! Взлетел я все же на
Букве! А на чем еще, собственно, мог я взлететь? Никаких других шансов
не оставил я Богу, читай - судьбе, читай - себе. Только лишь Букву оставил!
И взлетел.
Однажды сидел на чердаке, в мастерской моего друга, художника
Зуя, читал ему мои "минимы". Вдруг он, даже не дослушав
"минимы", лихорадочно вскакивает, начинает все убирать со стола.
- Ты чего? - обиделся я. - Хотя бы "миниму" дослушал!
- А ты не врубаешься? - Зуй говорит. - Лифт грохнул. Заказчики идут!
- Ну и что? - выдал ему одну из "миним". - Водка же прозрачная.
И стаканы прозрачные. Никто и не увидит, что мы пьем!
Зуй поглядел на меня изумленно:
- А ведь ты прав!