"Валерий Попов. Ужас победы (повесть)" - читать интересную книгу автора

Настораживает немножко, конечно, что МБЧ главный здесь - но вроде бы он
угомонился после Вашингтона и того монастыря, где он на коленях за бабой
бегал? Архангел, видать, все же победил в нем дьявола... Не зря
международные фонды столько денег в него вбухали! Кроток! Перевоспитали хотя
бы одного - но зато какого!
Кир конечно же будет доставать своим благородством... и моим. Но это
нормально!
О чем же, интересно, совещание, раз тут теперь "Центр Духовного
Возрождения"? Ну ясно, об этом и пойдет. Говоришь - знаешь что-то? Во
всяком случае, в Вашингтоне тогда обещал, говорил, что все у нас
замечательно. Что? Почесался. Духовная благодать - вот что главное! И это у
нас есть, надо только ее увидеть, а для этого - смотреть.
Бодро пошел на совещание. Все уже собрались. Причем настолько все, что
некоторые тут даже лишними мне показались, на старинных резных креслах, с
ножками такими же витыми, как и колонны террасы, сидели кроме моих друзей
еще какие-то смутно знакомые мне люди. И смутность та была какой-то
неуютной: не этих людей я хотел бы тут видеть, как-то не монтируются они с
теми светлыми надеждами, которые я тут испытывал - раньше и теперь. Но
других людей, видимо, нет - только такие. Золотые кирпичи не будут выданы
никогда - строй из тех, что есть!
Вот этот статный, даже дородный, в простонародной расшитой
косоворотке - ведь это Ездунов, бывший секретарь крайкома, которого Жоз в
свое время своеобразно приветствовал, за что поплатился - вылетел из
футбола... Ездунов нужен здесь? Говорят, идет в губернаторы - сидит тут,
впрочем, в шестерках, у подножия шикарного стола, за которым единолично
восседает МБЧ. Из этого ясно следует, что "Горное гнездо", то есть теперь,
тьфу, "Центр
Духовного Возрождения", более важными делами ведает, чем местные
делишки, и Ездунов - это так, городничий, для поддержания порядка.
Другой больше беспокоит меня - вот этот чубатый, смутно и неприятно
знакомый... откуда он? Просто, сияя, приветствовал меня и, если бы не
начавшееся совещание, наверняка кинулся бы целовать. Лицо мое вдруг дико
зачесалось. К чему бы это? Явно он имеет какое-то отношение к моему лицу. Я
спрятался в тень между двух окон.
- Ну? - МБЧ строго глянул на Ездунова. - Как идет реставрация?
- Солею подняли, Марат Иваныч, а на алтарь цемента уже нет.
- Ну, - гневно произнес МБЧ, - если Он не хочет, чтобы к престольному
празднику храм открылся, - Его дела!
Я слушал с изумлением... "Он" не хочет... "Его" дела... Кого это он так
резко теребит? Неужто Самого? Что же тут это за центр такой?
- Не знаю. Я чудесами не ведаю! - резко, по-партийному сказал
Ездунов. И все вдруг повернулись ко мне. Я, что ли, ими ведаю?
Я глянул на Кира. Рассказал он, что ли, им, как Бог послал мне мешок
цемента - починить дверь к приезду дочери?
- Вот, - Кир торжественно на меня указал, - первый, кто крестился в
этом храме у нас. И первый, на кого тут сошло Божье благословение -
дуновение в лоб!
И тут сразу вспомнил я с ужасом, что Божье дуновение в лоб было вовсе
не после храма, а после тюрьмы. И чубатого тут же узнал!
Тот радостно замахал мне, порывался встать, но МБЧ осадил его взглядом.