"Валерий Попов. Ужас победы (повесть)" - читать интересную книгу автора

Рассказал вдруг про трех горцев, перед которыми наш богатырь стул
уронил, а старец, подумав, сказал, что это так, ветром опрокинуло. Простил.
- Это потому, что мы врезали им! - крикнул мичман.
- Да нет... Доброта, я думаю, не оттого появляется у человека, что ему
врезали. Она раньше бывает, чем злость! - ответил я.
- Ладно, про доброту ты нам не заливай! - воскликнул мичман. -
Ты на мой вопрос не ответил: почему жизнь паршивая?
- Печальная - да. Ну а паршивой... мы сами ее делаем. Да, несчастий в
жизни хватает, но от нас уже зависит, как мы горе свое будем пить. Из
красивого сосуда... или из грязной лужи.
- А это уж как получится! - сообщил рыжий.
- Из какого сосуда-то? Не понял! - гаркнул мичман.
- Ну... можно с горем в грязи валяться...
- А можно - на трибуну подняться! - Рыжий на время вернул себе успех.
Но я вдруг расчувствовался почему-то перед матросами, которых никогда
раньше не видел и вряд ли увижу еще когда... Не важно!
Главное - самому себе это сказать.
- Вот я сейчас... очень бедно живу, - услышал я вдруг свой голос,
- и часто, проходя мимо помойки в нашем дворе, ловлю вдруг себя на том,
что завидую, какие хорошие вещи там иногда валяются.
Пальто... посуда... антиквариат. Но, стиснув зубы, заставляю себя мимо
проходить. Все-таки я человек семейный, с образованием... когда-то уважали
меня. Стараюсь туда не глядеть. Но однажды, уходя из дома, глянул: какой
красивый стул стоит! Резная спинка, витые ножки, удобное сиденье... Вот бы
мне на каком работать, подумал, а не на том тупом, фабричном, на котором
сейчас! Но по делу спешить было надо. Подумал - потом заберу.
Сделал паузу, глотнул слюну... не перебивают.
- Обратно иду через два часа, гляжу - какие-то типы уже там возятся:
быстро, сноровисто разбирают картонные ящики, складывают плоско,
упаковывают. Один в такой ящик аккуратно сует почти новый чайный сервиз -
сам бы пил из такого с удовольствием!
Матросы засмеялись.
- Но главное - их руководитель, в тельняшке... - продолжил я.
- Это ты, что ли, Борисов? - крикнули рыжему.
- Нет, другой... Облапил мой любимый стул - уносить собирается. И тут
вся моя гордость испарилась куда-то - прыгаю, хватаю мой стул, пытаюсь
вырвать. "Ты чего это?" - тот удивился. "Это... мой стул!" - "Нет уж -
теперь мой!" - выдернул из моих рук. "Я... давно уже заметил его!" - кричу.
Кинулся снова - тот, как тореадор, увернулся, я в бак вмазался. Тут на меня
его дружбаны накинулись, выпихнули: "Иди, пока цел!" К дому шел в отчаянии:
"Господи, до чего я дошел? Когда-то меня женщины любили, друзья
уважали!"
Я вдруг отчаялся здесь больше, чем на помойке. Помолчал. Поймал ртом
слезу. Матросы молчали.
- А потом, к дому подходя, засмеялся: это же я, как Киса
Воробьянинов из "Двенадцати стульев", пытался стул свой отнять!
Надо же, обрадовался, на знаменитого литературного героя похож!
Молодец! И стало гораздо легче. Можно размазаться по помойке, как
мусор, и мозг свой засрать, а можно - с чем-то ярким сравниться. То есть не
из луж страдание свое пить, а из сосуда.