"Валерий Попов. Ужас победы (повесть)" - читать интересную книгу автора

чувствовалось, то ликовала, то ужасалась. Не ожидал, наверное, что так его
заберет? Наверное, запретить должен посещение КП? Буквально разрывался. Мы
подошли к белой узкой башне вроде тех, что торчат в аэропорту, поднялись на
лифте вместе с Петром, растерянно утирающим полотенцем пот. Все то же
многострадальное вафельное полотенце!.. Хорошо, что не кафельное.
- Да, жизнь не та стала на флоте! - Пока мы поднимались,
расчувствовался и каперанг. - Раньше, помню, в девятибалльный шторм в Африку
шли - в полстапятом году! А сейчас - хоть вообще в море не выходи! Оружие
таким стало, что прям отсюда, от стенки, куда хошь достаем! Избаловался
народ!
- Идеалов нет! - Петро утер пот. Видимо, предчувствует головомойку от
начальства: контроль за ситуацией утерял!
- Идеалы прежние! - рявкнул Чашечкин.
Вышли из лифта. Светлая восьмиугольная площадка. Сверканье моря с трех
сторон. С потолка свисали два коленчатых перископа.
- Сми-рня! - скомандовал дежурный. Все встали за пультами. -
Вахтенный офицер Рубанцук! Вахта идет по графику. Цель нарабатывается.
- Вольно. Хотите глянуть? - Чашечкин кивнул мне на перископ.
У Петра пот выступил градом. Полотенце уже насквозь промокло.
Гуляет Чашечкин - похоже, недолюбливает за что-то Петра.
- Куда... глянуть? - неуверенно спросил я.
- А хоть к себе домой! - лихо произнес командир.
- Как?
- А так. - Он кивнул на глазные резиновые присоски перископа. -
Берешь и смотришь! Через спутник - любая площадка на ладони!
- А можно тогда - на дачу? Комары! Деревенька под Петербургом.
Песчаная улица, дом шесть.
- Рубанцук!
- Е! - откликнулся Рубанцук, прилип скулами к присоскам перископа, как
на флейте, поиграл кнопками. - Е! - отлип с легким шелестом и почему-то с
изумлением уставился на меня: -
...То ваша жинка?
- Что там? - Я кинулся к перископу. Рубанцук продолжал изумленно
смотреть на меня. Я прилип к окулярам... Нет... Все ничего вроде...
Ничего.
Я увидал нашу дачу и жену с дочкой. Окруженные радужным, чуть размытым
силуэтом-повтором, они стояли на высоком подоконнике и мыли окна. Из таза
шел пар. Да-а-а. Видно, холодно у них! При этом они о чем-то спорили - у
дочки даже ноздри побелели. Что ж такое?!. Ну вот, улыбаются... Слава богу!
Я отлип от потных присосок, вздохнул, выпрямился. Слеза, что ли, жжет
щеку? Торопливо утерся. И снова - пока не переключили - припал к окулярам.
О! Новое дело! У сосны, ниже подоконника, стоит какой-то маленький
коренастый мужчина и спрашивает у жены что-то трудное, судя по тому, как
напряженно она морщится, сосредоточиваясь.
Вот, улыбнулась! Поняла? Что именно, интересно? Радостно закивала.
Мужик повернулся в профиль, и хотя профиля у него почти не оказалось, я
мгновенно узнал его - именно как раз по этому! Кореец Е, который в
Вашингтоне конгресс возглавлял, а потом однажды сюда приезжал, перевел две
строки из моих сочинений на корейский. Меня ищет! Неужели эта дура не
понимает?