"Валерий Попов. Нарисуем" - читать интересную книгу автора

умеют хранить сокровенное..." Нехорошо так оценивать моего соавтора!
- Не припоминаю, - сухо проговорил я. Но его высокомерие даже не
заметило моего.
- Эти люди... - еще один неслабый тычок! - удивляются, почему мы не
глушим их бормотуху и не заримся на их уборщиц? Им это кажется непонятным -
и мы автоматически попадаем в разряд чужих. И наступает реакция
отторжения. - Он вздохнул.
Вербует меня в сторонники!
"Но для тебя эта "реакция отторжения" неплохо прошла!" - враждебно
подумал я.
- И в последнее время такое хамство чуть ли не пропагандируется
официально!
И у него, видимо, наболело на душе. Раньше бы я с ним и согласился - но
на конкретном этом примере согласиться не мог.
- Да я и сам не из дворян, - буркнул я.
Ланской понимающе усмехнулся - мол, не в титуле дело, мы с вами
прекрасно понимаем, о чем речь.
Из открытого окна вдруг донесся гогот Пеки.
- Мне кажется, - тонко усмехнувшись, произнес Ланской, - Кузьмин
сознательно его держит таким дикарем. Такой ему время от времени и бывает
нужен.
Странно, что разговор этот при Инне идет и она не реагирует. Согласна с
ним?
- Этим людям, - второй уже раз термин такой, - нравится жить там и так,
как они живут. И Кузьмин пользуется этим.
Такой тонкий и доверительный разговор - он был явно в этом уверен -
должен был полностью очаровать меня... но я очаровался не полностью.
- Но если бы они не жили там, мы, - хотел грубо сказать "ты", но не
решился, - не могли бы жить здесь.
- Полностью с вами согласен! - Он развел руками: мол, о чем тут
спорить?
Она, однако, недолго терпела его "соло".
- Скажите, вы любите живопись? - жестко спросила она меня. Экзамен?
- Обожаю! - воскликнул я. - Особенно раннее Возрождение, Джотто!
На мою любимую тему вышла!
- Тогда давайте напишем об этом книгу. Геннадий, - довольно сухо
назвала Ланского (хорошо хоть Гуней не обозвала!), - сказал, что вы
замечательно пишете.
Быка за рога!
- Необходимые материалы, а также издание в лучшем издательстве я
гарантирую... Вы в общежитии? Я вам позвоню.
Повод для встречи? Или - на самом деле? Сердце заколотилось. Вот как
тут делаются дела! У Кузьмина с Пекой дела тоже, видать, шли неплохо - гогот
в доме нарастал.
- А можно, мы с Пекой напишем? - пробормотал я. Соавтора не могу
бросать!
Она резко поднялась.
- Что-то стало холодно! - произнесла и пошла в дом.
Навстречу, хохоча и обнимаясь, вышли друзья-горняки.
- Ну ты, Пека, липкий, как плевок! - восторженно говорил хозяин. -