"Владимир Федорович Попов. Разорванный круг (Роман, 1968) " - читать интересную книгу автора

пожалуйста.
- По какому вопросу? Какие брать с собой материалы?
- Вопрос не для телефона, - сухо ответил референт. - А что касается
материалов - положитесь больше на свою память.
Брянцев бросил трубку, позвонил диспетчеру: "Пожалуйста, машину мне".
Набрал номер квартиры.
- Тася, уложи чемоданчик, сейчас уезжаю.
- Ну разве можно так... с бухты-барахты?
- Что делать? - извиняющимся тоном сказал Брянцев. - Сам только что
узнал.
Через несколько минут "Волга" со скрипом затормозила у подъезда его
дома. Брянцев взбежал по лестнице, перемахивая через две ступеньки, и открыл
незапертую дверь. С тоской посмотрел на накрытый стол, откусил соленый
огурец и направился в ванную. Все-таки грязновато шинное производство. Как
ни старайся, а на лице, на шее всегда легкий налет сажи.
Удивительным сходством наделяет порой людей природа. Супруги Брянцевы
были похожи друг на друга, как брат и сестра. Некоторые даже злословили:
похожи, как два брата. И в этом была доля истины. Оба высокие, крепко
сколоченные, у обоих большие лбы, широко расставленные глаза, упрямые
подбородки. И разлет бровей одинаковый - щедрый, смелый. Как сумела природа
вылепить два таких схожих лица, мужское и женское, непонятно, но сделала она
это довольно искусно и, надо сказать, ни к чему. Все, что шло мужчине,
совершенно не шло женщине. И если внешний облик Алексея Алексеевича
соответствовал его характеру, то грубоватая внешность Таисии Устиновны
обманывала. Человеком она была приветливым, на редкость гостеприимным.
Оттого и повелось, что и под Новый год, и в праздники собирались у
Брянцевых. Так было, когда Алексей Алексеевич работал мастером, потом
начальником цеха, не изменилось и после того, как назначили его директором
завода. Тяготы гостеприимства Таисия Устиновна несла безропотно, даже с
радостью, и потому приобрела не только славу первоклассной хозяйки, но и
любовь всех, с кем сталкивала ее судьба.
Любили ее и за то, что она воспринимала чужую беду как свою и умела
свято хранить чужие секреты. За глаза звали Таисию Устиновну не Брянцевой,
не Брянчихой, не директоршей, как полагалось по обычаю этого города, а
совсем просто - сестрой. Может, потому, что на фронте она была медсестрой,
может быть, за внешнее сходство со своим мужем, а может быть, вкладывали в
это слово совсем иной смысл: для всех словно сестра родная.
Жили Брянцевы тихо, мирно, считались непогрешимой парой. И если нужно
было кому привести в пример образцовых супругов, неизменно вспоминали их.
Надев серый костюм, названный Таисией Устиновной "столичным" за особо
элегантный вид, который приобретал в нем муж, Брянцев поднял виноватые
глаза.
- Обедать не буду, Тася, - и положил на стол телеграмму.
Раньше он этого не делал, но теперь, когда каждая поездка в Москву
предвещала встречу с Еленой, на всякий случай обосновывал свой отъезд
каким-либо убедительным доводом.
- Довертишься ты до язвы, - вздохнула Таисия Устиновна, давно уже
смирившаяся с привычкой мужа либо не обедать вовсе, либо есть наспех, и
спросила с усмешкой: - Ничего не забыл?
Брянцев оценил эту иронию. Чемодан собран ею, все, что нужно, туда