"А.Попов, Юрий Светланов. Оставалось семь дней " - читать интересную книгу автора

как приехали, так и уехали, не сделав ничего плохого. Почему же улыбался
обер-шарфюрер? И что же все-таки значит "нах айнер вохэ"?
Взгляд мальчика скользнул по просторному заснеженному двору и
остановился на забитых фанерой окнах левого флигеля. Полицаи сейчас тут...
Все, кроме Таракана... Должно быть, сидят возле теплой печки, курят и
болтают... Вот бы послушать, о чем они говорят!.. А почему бы и нет?..
Подойти к окнам и послушать...
Володя вскочил. Мысль, которая пришла ему в голову, была очень
заманчива, но сейчас еще слишком рано, его могут заметить. Надо подождать
темноты.
- Володя! - раздался голос Нины.
- Я здесь! - ответил он, с трудом отрываясь от своих мыслей.
- Где ты? Я уже давно тебя ищу. Иди есть картошку! И как это он забыл
про картошку? Про картошку, которая досталась ему с таким трудом!..
- Иду! - крикнул он.
Но перед тем как спуститься в подвал, он еще раз посмотрел на окна
левого флигеля.

На ночь дверь в подвал обычно не запиралась, и все же Володя предпочел
окольный, но более безопасный путь - вылезть в окно и пробраться по оврагу к
задней стене флигеля.
До Володи долетели голоса. Полицаи не спали.
Под окнами флигеля, почти вровень с ними, возвышался огромный сугроб;
мальчик спрятался в нем. Он отчетливо разбирал отдельные фразы и даже мог
узнать по голосу каждого из собеседников.
- ...и трудов не оберешься... Это говорил Таракан.
- Надоел ты со своими свиньями!..
Отвечал ему Конопатый, самый злющий из полицаев, рыжий, с маленькими
зеленоватыми глазами.
- И вправду надоел, Филиппыч!..
А это голос Бульди. Такое прозвище он получил из-за своего носа, очень
широкого и очень курносого, который в сочетании с оттопыренной нижней губой
придавал ему разительное сходство с бульдогом.
- На базаре в Минске твоих свиней с руками оторвут, - продолжал
Бульдя. - Так что не бойся! В накладе не останешься!..
Таракан пробормотал в ответ что-то неразборчивое.
Володя был разочарован. Неужели он пришел сюда только ради того, чтобы
услышать об этих проклятых свиньях?..
- А я так боюсь, что скоро нам самим придется хуже, чем твоим
хавроньям! - проворчал Конопатый.
- Почему это хуже? - удивился Бульдя. - Беренмейер обещал перевести нас
в Минск... А там...
- В Минск!.. - Конопатый захохотал. - А долго ли ты просидишь в
Минске?.. Дела-то у фрицев того... Драпают помаленьку.
- Ничего, - вмешался в разговор четвертый полицай, которого ребята за
его странную, словно вогнутую фигуру прозвали Скобой. - Я не боюсь...
Выгонят немцев из Минска - переберусь в Польшу... Погонят из Польши - поеду
еще куда-нибудь... Места на белом свете хватит...
Разговор становился интересным, и мальчик придвинулся поближе к окну.
- Хорошо тебе говорить! - уныло забасил Таракан. - А если у человека