"Виктор Попов. Гвардейцы ее величества (про целинников)" - читать интересную книгу автора

Трудно поверить, но давайте вернемся в недавнее прошлое.
...На задах мехдвора трактор. Впрочем, эту развалюху трудно назвать
машиной. Хоть спереди смотри, хоть сзади. Жалкая картина. Около трактора -
двое:
Геннадий и управляющий Троицким отделением Александр Сергеевич Смирнов.
Разговор идет на высоких нотах.
Трактор списали, многие детали пошли на запасные части. Не миновать
машине бесславной кончины, не обрати на нее внимания Цыплов, который как
раз в это время перевелся с Орловского отделения в Троицкое. Он не
требовал, чтобы машину отправили на ремонт. Заявил: "Сам сделаю". И даже
отказался от заводских запасных деталей.
...Унылая дождливая погода. Мелкий дождь сеется на груды шестеренок,
покореженных блоков, скапливается в углублениях погнутых жестяных листов,
ломкими крутыми струйками сбегает по плоскостям. Струйки разбиваются о
нагромождения бросовых деталей и долетают до земли звонкими каплями.
Унылая картина унылого машинного кладбища. Стоят на деревянных козлах, а
то и прямо на земле туши отслуживших свое комбайнов, приткнулись к ним
бросовые жатки, подборщики, остовы тракторов.
Здесь собрано все то, что износилось окончательно или поломалось
безнадежно. Что может пригодиться ходовым машинам - снято, что вообще
может быть использовано в хозяйстве - использовано. Кажется, ничего
путного, мало-мальски годного здесь не найдешь. То, что попало сюда,
характеризуется коротко и холодно:
металлолом. Металлу отсюда единственный путь - в мартен. Однако хозяин
есть хозяин.
Это выражение относится к человеку, одетому в жесткий брезентовый плащ.
Человек ворошит кучи того, что прежде именовалось деталями. Вот он что-то
нашел, поднял, бережно обтер и сунул под отдельно положенный лист железа.
Это он, Геннадий Цыплов. А под железным листом не металлический лом, а
тщательно подобранные детали и узлы.
Людей, тароватых на тонкую, выдумчивую работу, испокон веков именуют
умельцами. А как назвать Геннадия? Человека, своими руками сотворившего
чудо.
Разве из определенного в мартен лома воспроизвести жизнедеятельную
машину менее сложно, чем соорудить деревянные часы или изукрасить
шкатулку? Правда, расказывают еще о подкованной блохе... Впрочем, зачем о
ней. Совхозу железная блоха не нужна, стало быть, и разговор о ней ни к
чему. А вот лишний трактор...
...Легким движением Геннадий поднимается в кабину, дает газ, трактор
трогается. Трогается и бензовоз.
Троицкое отделение. Буйный зеленый островок в самом центре Кулунды. В
роще огромных, безотказных на прохладную теневую ласку тополей прикорнули
мазанки. Самые что ни на есть украинские. Будто сбежали они с умных,
сердечных полотей Пимоненко и притулились в задумчивом леске. Рогатой
луны, правда, нет, да и быть ее не может: время-то ведь дневное. И дела
здесь делаются дневные. Около молочной фермы автомобильцистерна всасывает
молоко из вереницы алюминиевых фляг. При помощи механической дорожки
убирается коровник. Качая воду, крутятся лопасти ветряного электродвижка.
На выезде из поселка стоит хромой грузовик. Припал, бедняга, на левый
передний скат. Шофер топчется около ощерившегося диском колеса. На руках