"Виктор Попов. Майор милиции (Сб. "Свадебный подарок")" - читать интересную книгу автора

Ох, эти цифры. Начнешь говорить, к примеру, с комбайнером,
интересоваться, где, как он научился мастерству, почему он может так, а
другие - нет. Он же тебя цифрами, цифрами... И какой у него план, и
обязательство какое, и сколько-то он в прошлом году намолотил.
Такой тебя Демьяновой ухой из цифири напичкает, что записная книжка
распухнет. И только потом, когда освободится от математического груза,
поглядит на тебя осмысленно и расскажет, к примеру, о том, что больше бы
мог намолотить, да пришлось ехать на полеглые хлеба. Другие отказались, а
он поехал. Иначе нельзя. Он же партийный. И о том расскажет, что и он и
жена (она комбайнер) отказались от домашней кухни, перешли на довольствие
совхозного общепита. Часа полтора лишних на отдых остается, а что такое в
страду полтора часа, говорить не приходится. А лучше отдохнешь -- лучше и
поработаешь. Это и козе понятно.
Но об этом - только потом, только преодолев процентный заслон.
Так и Василий Федорович.
Ну зачем мне, в частности знать, что в таком-то хозяйстве столько-то
машин на ходу, а столько-то - в ремонте? Или - общая грузоподъемность
районного автопарка... Совершенно ни к чему знать мне эту
грузоподъемность. Но сижу, слушаю, чиркаю в записной книжечке
карандашиком. Потому что знаю: негоже обескураживать собеседника
невниманием, нельзя преждевременно ставить препону на привычном пути, ибо
привычный путь для человека, что для рядового самолета разбег.
Прежде чем не пробежит свое - не взлетит.
В потоке информации иногда проскальзывают любопытные сообщения. Хотя бы
такие: в районе приблизительно сто пятьдесят активно работающих внештатных
автоинспекторов, за год случилось всего тридцать аварий. Погибло в
катастрофах шесть человек, двадцать шесть отделались более или менее
легко, из ста процентов аварии на долю пьяных водителей приходится
девяносто девять. Цифра впечатляющая, не правда ли?
Только представьте себе: не пригуби человек перед тем, как сесть за
руль, чарку, те шестеро были бы живы и поныне. Эти данные я подчеркиваю. С
них именно и начну разговор, который в какой-то мере приоткроет человека,
сидящего рядом, позволит понять, почему он выбрал в жизни именно эту, а не
другую дорогу, почему счшает свою работу и полезной и благодарной. Ведь не
с бухты-барахты это к нему пришло. Продумать свое жизненное назначение
времени у него хватало - служит он в милиции двадцать с лишним лет. Пришел
в нее комсомольцем, здесь вступил в партию, сейчас - заместитель
партийного секретаря отдела. Начал старшим сержантом, ныне - майор.
И разговор наш, тот самый, который нужен, возник при самом неожиданном
поводе. Возвращались мы после очередного посещения очередного хозяйства в
Троицкое. Чуть не доезжая моста через Большую речку, стоял грузовик. Двое,
упершись в колесо, натягивали разошедшийся брезент. Василий Федорович
затормозил и, приоткрыв дверц", обыденно осведомился:
- Помочь?
- Управимся, - тот, что постарше, махнул головой:
"Поезжайте, мол".
Запылили мы своей дорогой.
- Родственники? - поинтересовался я.
- Почему родственники. Нет. Михаил Григорьич Черных зятя своего в
Троицкое перевозит.