"Александр Попов. Мама Белла (очерки, статьи, заметки 90-х годов) " - читать интересную книгу автора

- Обольюсь бензином, подпалюсь - пускай вас засудят.
А другая, все вившаяся возле меня, так ласково заглядывавшая в мои
глаза - я поначалу мало и смотрел-то на нее, потому что увяз в хлопотах с
мальчишками, - одним утром неожиданно переменилась ко мне. Пройдет мимо
меня и как бы по другому поводу скажет:
- Фу-у-у-у.
И так раз десять за утро. Я - терплю, помалкиваю. Дня через два она
дальше пошла: с подъемом не встает с постели. Подойдешь к ней, коснешься
плеча и попросишь подняться. Она же как привскочит и - в крик:
- Что вы меня преследуете?! Житья из-за вас нету!
И плюхнется в подушку, натянет на голову одеяло. Стоишь и думаешь, как
же к ней подступиться.
А к таким детям и в самом деле мудрено подступиться. И не понимаешь их,
и сердишься. Но отмягчаешься, и душой к ним просветляешься, и за грех
принимаешь сердиться, когда узнаешь их такие еще коротенькие судьбы, но
густо замешанные на всем, наверное, самом низменном, страшном, что придумал
человек для себя и ближних. Чего только эти горемыки не вынесли после
рождения до водворения в приют! У одного мальчика вечно пьяный отец зарубил
мать, а он, спрятавшись, сидел под столом и все видел. Мальчика забрали из
дома в обмороке. Сейчас он болен и, быть может, на всю жизнь. Шумливый
паренек, но иногда вдруг начинает оседать, оседать. И видишь - он уже спит,
глаза открыты, но подзакатились. Несколько минут, привалившись к стене, в
полуприсяде, дремлет, а потом вздрогнет, убежит, завалится где-нибудь в
пустой комнате. Снова уснет. Разбудишь - обматерит тебя, а то и ударит чем
ни попадя.
У тоненькой Кати папа в заключении, уже двадцатый год. Выйдет человек
после очередного срока, месяц-два подышит на воле, обберет или изобьет кого
-- и снова, как говорят, на отсидку. Братьев и сестер у Кати восемь, все --
по интернатам и детским домам, потому что мама психически ненормальная: муж
зашиб молотком и испинал. Катя родилась хроменькой. Отца посадили. Так и
живут в законном браке: муж и жена вроде бы, и дети рождаются совместные, а
-- жутко становится, когда вдумаешься, что у них за жизнь.
У двух братьев-близнецов отца не было, а мать, молодая, симпатичная
полуцыганка, уж сильно хотела жить. Но эта малышня кричит, все
чего-то
требует от нее. До трех лет дорастила, да так, что даже разговаривать они не
научились. Закрывала мальчишек дня на два-три. Они исходили слезами,
заливались, визжали. Соседи были не очень сердобольные, держались одного
железобетонного закона: моя хата с краю. А дети от голода и жажды умирали. А
если зима, печь не топлена, - что уж говорить! Придет, накормит, мало-мало
обстирает и - снова жить пошла.
Однажды принесла в избу два ведра воды, сварила две кастрюли супа,
сказала несмышленышам: "Бог вам поможет", - поцеловала, ушла, невозвратно.
Дверь, спасибо, не закрыла на замок. Месяц мальчики прожили одни, все съели,
все выпили, кожу с ботинок принялись жевать и уже умирали. Сосед решил
полюбопытствовать, почему дверь второй месяц без замка. Толкнул ее и ахнул:
два шевелящихся скелетика лежали на полу.
Спасли близнецов, выходили, научили разговаривать.
Разные судьбы у интернатских детей, но все отмечены горем и бедой. Кто
брошен прямо в роддоме, у кого родители в психлечебнице, у кого прав лишены,