"Александр Попов. В дороге" - читать интересную книгу автора

Капитан подождал ответа, но Салов, склонив смуглую голову, вызывающе, тяжело
молчал. - Вам не ясен приказ? - сухо спросил капитан, которого сердила
независимость солдата.
- Есть наряд вне очереди, - тихо отозвался Салов.
- Встать в строй.
- Есть.
Так первый раз капитан Пономарев столкнулся с рядовым Саловым.
Прошло несколько месяцев. Пономарев присматривался к своему метису
тофу - кто-то из родителей у него был русским. Капитана раздражало и порой
сердило вечно унылое, желтовато-болезненное лицо Салова, его ссутуленные
плечи. Он почему-то искал в его облике что-нибудь необычное. Конечно, тогда
капитан не знал, что Салов убежит, пройдет сотни километров по бездорожью,
тайге до родного села, но, кажется, капитан предчувствовал, что этот парень
должен отважиться на что-то отчаянное, безрассудное, и поэтому, быть может,
присматривался к нему. И однажды обнаружил это особенное. Как-то с группой
солдат капитан выполнял боевую учебную задачу. Пришлось заночевать в поле.
Салов задумчиво, затаенно сидел у костра. Молчал, только изредка отвечал на
вопросы. Отсветы огня плескались на его лице. Он рассеянно взглянул в
сумрачную даль, потом на ротного, и ротный неожиданно открыл - или ему так
показалось, - то необычное, что искал: он подумал о бьющем из щели луче,
который нежен, тонок, беззащитен; ломайте его, рубите, хватайте руками, но
ничего с лучом невозможно сделать, и чтобы его победить - нужно просто
устранить источник. Такой неожиданный образ пришел к капитану, когда он
встретился со взглядом Салова: его узкие, азиатские глаза, казалось,
источали какое-то отчаянное упорство. Взгляд был прямой, словно луч, но в то
же время мягкий, нежный, незащищенный, и капитан не выдержал, отвел свои
глаза.
Сбежал Михаил Салов с батальонных учений; накануне капитан Пономарев
собрал всю роту, чтобы, как он выразился в себе, взбодрить, поднакачать
солдат.
Собрание шло своим отлаженным чередом, и, как приметил капитан, Салов
скучал, отвернувшись к окну. Лил дождь, на синюшно загустевшем небе
сталкивались, сливались или разламывались на куски тучи. Солдаты засмеялись:
за трибункой стоял рядовой Переверзев, крепкий белоголовый деревенский
парень, и, часто моргая, всматривался в бумагу, которую он смущенно
перебирал своими большими толстыми пальцами; он читал о том, что бойцы
покажут себя на учениях так, что ими будет гордиться родина. Но запнулся:
- Мы быстро выведем из автопарка всю тухнику... - Его глаза глупо
расширились, он близко к лицу поднес бумагу и еще раз прочитал: - Тухнику...
Несмело взглянул на ротного, - это он написал ему выступление и,
видимо, из-за спешки допустил досадную ошибку.
- Наверное, Переверзев, технику, - подсказал ротный, подбадривающе, но
все же строго улыбнувшись.
- Точно, товарищ капитан! - засмеялся Переверзев, потирая загорелую
плотную шею.
За Переверзевым вышел ефрейтор Богданов, и красиво, долго, без бумаги
говорил об армейской дружбе, долге и чести. Ефрейтор косил голубыми глазами
в сторону капитана, а тот слегка покачивал головой, словно говорил: "Да, да,
верно, ефрейтор Богданов". И это подбадривало ефрейтора, который еще
надеялся уволиться в запас младшим сержантом. Собрание закончилось