"Александр Попов. Надо как-то жить (Повесть)" - читать интересную книгу автора

В аэропорту Александр Ильич не выдержал - уткнулся покрасневшим лицом в
плечо брата. Лариса Федоровна увидела, как отяжелела скула деверя: видимо,
крепко-накрепко сжал зубы.
Младший похлопывал старшего по спине и растроганно бурчал:
- Чего, чего ты, братка? Сам же любишь повторять: надо как-то жить.
А у самого тоже свербило и рвалось.
Вере Матвеевне пришлось подталкивать бедром (потому что руки ее были
заняты кладью с хрупкими сувенирами) вроде как не различавшего дороги
супруга к аэропортовскому автобусу, чтобы не опоздать на самолет.
Не опоздали.
4


Улетел брат, а для Михаила Ильича наступили мятежные, тоскливые
времена. При брате еще сдерживался, минутами какие-то робкие надежды тешили
его душу. А как понял к осени, что не видать ему никакой зарплаты, что не
перепадет ему в Набережном никакой достойной работы, только что если занять
место сгоревшего от водки Растебашки, так и подхватило его, так и стало его
ломать. Не знал, как дальше жить. Загрустил. Молчуном стал, другой раз людей
не признавал на улице, не отвечал на приветствия.
Растебашку Михаил Ильич обнаружил октябрьским утром в закутке по
невыносимому запаху - дней десять никто не заходил к сторожу. Похоронили
Растебашку всем миром в грубо, наскоро сколоченном гробу, в каком-то
допотопном, заношенном до блеска костюме, в растоптанных кроссовках.
Более-менее приличного костюма для него не нашли в Набережном и туфель никто
не дал. А своего имущества у Растебашки не оказалось вообще никакого, кроме
как надетого на нем самом, - ветхой, сто лет не стиранной одежонки. На
могильном холмике установили сваренный из ржавых труб крест, проволокой
прикрепили к нему дощечку. Но когда нужно было написать на ней, кого же
захоронили, так никто не смог назвать ни фамилии, ни отчества усопшего; из
милиции обещали сообщить, но так и не сообщили.
- Видимо, вечно стоять кресту с пустой дощечкой. Будто и не человека
похоронили мы, а так... - в разговоре с женой не закончил мысль Михаил
Ильич.
- Бедный Растебашка, - смахнула с ресницы Лариса Федоровна.
Начальство предложило сторожевствовать Михаилу Ильичу. Но он
раскричался на начальство:
- По всяким заграницам люди как люди живут, а мы будто проклятые! Так и
сдохнем, как Растебашка, и никто во всем свете не хватится нас. Был народ и
- нету его. Приходи, кто хочет, на пустую землю, командуй, хозяйствуй,
довольствуйся! Ну, чего вылупились?
- Уймись ты, Михайла Ильич. Криком делу не поможешь.
- А вы чем помогли... делу, как говорите?
Не ответили ему.
Обидно было Михаилу Ильичу и лично за себя: кроме как на замену
никчемного Растебашки ни для чего другого, выходит, он не нужен в родном
Набережном. В разговорах с женой сетовал:
- Помру, Лариса, закопают меня и - напрочь забудут, кто таков был
Небораков Михаил Ильич. Растебашку еще при его жизни забыли, а меня - потом,
чуток попозже для приличия: все же кем-то и чем-то был когда-то в этой