"Александр Поповский. Пути, которые мы избираем" - читать интересную книгу автора Константин умолк. Он опустил руку за борт лодки, и поверхность воды
зашевелилась, окрашиваясь синевой. Михаил приподнимается и сурово сдвигает брови. - Все? - спрашивает он. - Как будто. Константин с облегчением вздыхает и растягивается в лодке. Трудный урок выполнен, можно и отдохнуть. Слово за другом. - Изволь, критикуй. Критиковать обязательно: и себя, и другого, и прочитанную книгу. На этот счет у них твердое правило. Они недавно проштудировали "Книгу бытия" и подвергли библию пристрастной критике. - Начнем с главного, - почесывая затылок, говорит Михаил. - Не быть тебе химиком, Костя, не способен ты науку понять, живые организмы тебя сбивают... При их бедных возможностях, когда, кроме спиртовки и дрянненькой колбы, ничего больше нет, увлечение физиологией губительно. - Возражаю, - решительно перебивает его Константин. Он сдал недавно экзамен на аттестат зрелости и не потерпит беспочвенной критики. - В учебнике черным по белому написано... - Мало ли что написано! - машет рукой Михаил. - В библии сказано: "Вначале бог сотворил небо и землю", а мы с тобой опровергаем. Оскорбленный Костя теряет терпение - под сомнение поставлено его знание предмета. - Только, пожалуйста, без сравнений! - А я и вовсе обойдусь, - меланхолически произносит Михаил. Он рад - Как угодно, Михаил Ильич, - с преувеличенной вежливостью говорит Константин. - На науке свет клином не сошелся, поговорим о других делах. У них нет других интересов, за это можно поручиться. Земляки и соседи, они большие друзья, однако ни давнее соседство, ни любовь к озеру не связали их так, как сблизила наука, страстный интерес к тайнам природы. Началось с того, что молодой Константин проникся уважением к смышленому солдату, вернувшемуся со службы с коробом всяческих сведений. Михаил, со своей стороны, привязался к умному и начитанному соседу. Так они подружились. Подписчики "Губернских ведомостей" и журнала "Вестник и библиотека самообразования", друзья черпали знания из этих источников. Книжка "Химик-любитель" безвестного автора и "История свечи" Фарадея убедили их, что на свете нет ничего важнее химии. Они раздобыли кое-какой "инвентарь" - колбы, спиртовку и градусник, вступили в дружбу с аптекарем, хранителем прочих сокровищ, и объявили целью своей жизни изучение вещества. Глухой монастырь у Чухломы - место ссылки монахов - стал "академией" друзей. Здесь добывались учебники по химии и физике. Химик-монах, отец Рафаил, открыл им доступ в свою лабораторию. На карманные деньги Константин выписал из столицы "Основы химии" Менделеева. Книга трудна, непонятна, далеко еще друзьям до нее, и все-таки они ее штудируют, усваивают новые идеи ученого. Еще более строго утверждается правило: всегда сомневаться, всем возражать, критиковать беспощадно каждую строку, всякое слово... Безмерно велика сила ранних впечатлений молодости. Случайная встреча, услышанная фраза, неожиданное пребывание в той или иной общественной среде предопределяют нередко нашу судьбу. Зрелость и старость бессильны овладеть |
|
|