"Александр Поповский. Пути, которые мы избираем" - читать интересную книгу автора

усталые руки отдыхали, но долго еще напряженно трудилась голова. Ночь
становилась пособницей дня, в ее тишине зарождались идеи, которые завтрашний
день осуществит. В этом безудержном труде не было радости - творческой
награды исследователя. За успехом неотступно следовали тревога, мысли о том,
что она ничего еще не добилась, время уходит, ей не поспеть к сроку,
которого, кстати сказать, никто ей не ставил. Когда усталость брала верх и
закрадывалась жажда покоя, она подстегивала себя мыслью о том, как важны ее
опыты, как удивится и обрадуется Быков, убедившись, что она это время не
проводила без дела и продолжала работать над узлом. Особенно понравятся ему
ее кривые - Быков знает толк в этих тщательных записях регистрирующего
аппарата и любовно уснащает ими свои статьи.
Так шли недели, миновал месяц, к концу шел второй. Молодая аспирантка
усердно работала. Во многом она с трудом разбиралась, многое одолевала на
ходу, не всегда хватало опыта, знаний. Недоставало и того, кто так искусно и
с пользой возвращал ее к действительности. Некому было сказать ей: "Куда вы
несетесь, не чуя земли! Остановитесь, Вероника Сергеевна, довольно! Ну где
ваши факты? К чему эти головокружительные планы?" Она соскучилась по его
беседам, ярким обобщениям, при свете которых тупики приобретают
перспективу... Ее работа над шейным узлом шла успешно. Давно была усвоена
методика исследования. Аспирантка перевязывала у кошки сосуды, снабжающие и
отводящие кровь от узла, и пускала в опустевшую артерию питательный раствор.
Оросив шейный узел, жидкость из артерии переходила в вены и оттекала из
единственной веточки в пробирку. Сделав орган независимым от общего круга
кровообращения и регулируя его питание по своему усмотрению, аспирантка
намеревалась искать в растворе, омывающем узел, вещества, образующиеся в
каждом из пучков нерва.
Таков был инструмент физиологического эксперимента. Дальнейшее ничего
нового не заключало. К нервным пучкам подводили электроды и раздражали
электрическим током нервную ткань. После каждого раздражения Шевелева
собирала оттекающую жидкость и изучала ее. Так был получен желанный ответ.
Химический анализ подтвердил, что пучки, вызывающие сокращение третьего
века, выделяют уксуснокислый холин, а пучок с тормозящим влиянием -
вещество, подобное адреналину.
Не ошиблась ли она? Возможно ли, что нерв выделял неоднородные
продукты? Нет ли тут упущения? Строго говоря, для природы ничего
невозможного нет, но научные решения следует принимать осторожно.
Опыт повторили с небольшим изменением. Электроды подвели к трем пучкам,
вызывающим возбуждение третьего века, и включили электрический ток.
Четвертый - тормозной - при этом не раздражали. Зато в раствор, питающий
узел, пустили адреналин - продукт, схожий с выделениями четвертого пучка.
Результат был такой же, как если бы одновременно раздражали все четыре
пучка; возбуждение неизменно умерялось торможением.
Этим наблюдением было попутно разрешено другое недоразумение. Кибяков в
свое время, исследуя раствор, оттекающий из шейного узла после раздражения
идущего к нему нерва, обнаружил, как известно, в найденном им веществе
свойства, подобные адреналину. Открытие Кибякова получило признание в стране
и за границей, однако некоторые исследователи утверждали, что в растворе
содержится не адреналин, а уксуснокислый холин. Открытие Шевелевой примиряло
эти противоречия - в выделениях нерва оказывалось и то и другое.
В один из мартовских дней, когда аспирантка, все еще предоставленная