"Александр Поповский. Пути, которые мы избираем" - читать интересную книгу автора

себе всякого рода отвлечения. Взяли бы пример с Павлова и Гарвея, с этих
подлинных рыцарей факта.
Первого июля, в один из тех дней, когда самолеты врага обрушили на
город огонь и металл, аспирантка с противогазом через плечо явилась защищать
свою диссертацию. Труд обнимал сорок шесть страниц и назывался: "Механизмы
передачи возбуждения в верхнем шейном узле".
В три часа дня оппонент поздравил аспирантку с удачей, и ей присудили
ученую степень.
В дни голода и блокады она продолжала занятия. В институте давно уже
никого не осталось, уехал и Быков с Морской академией, а молодая кандидатка
биологических наук не оставляла работы. В вечерние часы она готовила для
фронта сестер, а ночами проверяла затемнение на улице и гасила зажигательные
бомбы на крыше.
Судьба привела ее на Урал, на скромное положение вычислителя
геофизической обсерватории. Полем ее деятельности был краешек стола, а
инструментом исследования - логарифмическая линейка. Ей поручили тему и
направили с экспедицией в Среднюю Азию. Спустя год в "Известиях Академии
наук СССР" появилась ее первая работа о смешиваемости атмосферы по
вертикали, а вслед за тем и вторая - об определении скорости ветра на
различных высотах по наземным данным. Ее назначили на должность старшего
научного сотрудника, определили инженером, а вскоре и старшим инженером...
Любила ли Шевелева свою новую профессию? Разумеется, любила. Она так же
забывалась за своей новой работой, как и за физиологическим опытом. И здесь,
как и там, мысли не давали ей ни минуты покоя. За успехом следовали тревога
и опасения: она мало чего добилась, почти ничего, время уходит, ей не
поспеть уже к сроку, которого, кстати сказать, никто ей не ставил. От этих
волнений, как и от тех, в Ленинграде, она освобождалась лишь в театре, где
ее сердце, склонное к тревогам, обретало покой.
Пять лет Шевелева ревностно служила метеорологии, все более отдаляясь
от шейного узла и от многого другого, что недавно еще составляло смысл ее
жизни. Ночь перестала быть пособницей дня. Из палатки, затерянной в песках
Средней Азии, она ночами смотрела на беспредельное небо, унизанное звездами,
на лунный диск, осаждаемый облаками, ловила скорбные звуки далекого комуза и
думала, что прошлое уже не вернется, с физиологией покончено, и навсегда.
Жаль, что через ее жизнь прошла великая радость, истинное счастье, которое,
вероятно, уже не повторится...


Старший инженер Шевелева

Вернувшись из эвакуации в Ленинград, старший инженер Шевелева с прежним
рвением продолжала свои метеорологические исследования. В Институт
экспериментальной медицины она не показывалась и не обнаруживала намерения
вернуться туда. И академик Кочин, представивший к печати ее исследование по
метеорологии, и сотрудники геофизической обсерватории не заметили в молодой
девушке каких-либо перемен. Поговаривали даже, что старший инженер
разрабатывает новую значительную тему.
До известной степени это было действительно так. Перемены наступили
после того, как друзья из физиологической лаборатории, случайно встретив
Шевелеву, привели ее в институт. Быков пригласил девушку к себе, рассказал о