"Александр Поповский. На грани жизни и смерти" - читать интересную книгу автора

меня, что такая роговица, выдержанная на холоде, скорей и лучше приживается,
чем взятая из глаза живого.
Я мечтал уже о том, что смогу сохранить роговицу в состоянии
анабиоза на грани жизни и смерти и возвращать ее к жизни во время операции,
как американские фермеры оживляют божьих коровок, которых они держат в своих
ледниках на случай появления вредителей.
Таков был итог: холод не только остановил умирание роговицы, но и
повысил жизнестойкость ее. Какие силы определили этот процесс - на это я
тогда не мог еще ответить. То, что я знал о влиянии холода на организм, было
слишком элементарно. Мне было известно, что нет такой низкой температуры на
земле, к которой жизнь не приспосабливалась бы. Некоторые бактерии не
погибают при температуре ниже нуля. Рыбы оживают после того, как их
замораживали до минус пятнадцати, лягушки - до минус двадцати восьми, а
улитки - до минус ста двадцати градусов... Позже я узнал, что внезапное
охлаждение роговицы вызывает у нее излучение коротких ультрафиолетовых
лучей... Мне стало также известно, что картофель, хранимый при температуре,
близкой к нулю, обнаруживает высокое содержание витамина. Это все, что я
узнал из области, в которую невольно вступил.
Вы скажете, мой друг: "Довольно, спасибо, остальное мы читали в
ваших статьях, слыхали не раз на докладах". Нет, уж вы извините, вам
придется дослушать меня до конца. История охотно повествует о Наполеонах и
умалчивает о тех, кому полководцы обязаны своей славой. Долг мой помнить о
людях, без помощи которых я добился бы немногого, а возможно, и ничего.
Трупные роговицы к нам в дверь не стучались, их надо было еще добывать. Ни
один родственник не согласится оставить покойника без глаз. Официального
разрешения нам долго не давали. Мои сотрудники - вы знаете и видели их,
великое спасибо им за труды - собирали материал в больницах. То был нелегкий
труд...
Я не единственный одержимый в нашей клинике, мои помощники такие
же безудержные, как я. Люди с черствыми сердцами, уравновешенные, спокойные,
не уживаются у нас. Мои ассистентки устремились за материалом в морг. Они
понимали, что нам нужны позарез роговицы. И в полночь и до рассвета, в
слякоть и мороз, - они по первому зову мчались туда. Служители знали моих
помощниц и предупреждали их:
- Обязательно приезжайте.
Они находили ассистенток в концертном зале филармонии, уводили их
из театра посреди действия. Это внимание досталось им не легко, долгое время
служители морга принимали нас более чем недружелюбно.
- Опять будете у покойников глаза удалять, - ворчали они,
неизменно припрятывая нужный нам труп.
Чтобы сделать служителей нашими друзьями, мы приглашали их в
клинику, водили по палатам и показывали наших больных.
- Помните труп убитого электрическим током, - говорили мы им, - вы
держали его для нас семь часов в леднике. Так вот, глаза того несчастного
вернули этому мальчику зрение.
Все прозревшие обязаны были им своим счастьем, - что значило мое
искусство окулиста без поддержки этих людей.
Они все более проникались к нам уважением, и когда мы однажды
пригласили наиболее заслуженного из них, он явился в сюртуке и в манишке.
На долю ассистенток выпало немало скорбных минут. Не обходилось