"Александр Поповский. Вдохновенные искатели" - читать интересную книгу автора

микроскопа и воображения примется гадать, каков объем органов и их
расположение, если мысленно соединить эти срезы и воссоздать организм.
Творческая натура Евгения Никаноровича Павловского уже с первых шагов
не мирилась с бесплодной методикой, его взор обратился к искусству учителя,
профессора Холодковского, и предшественников его - русского ученого Брандта
и голландца Сваммердама. Эти ученые с помощью примитивных оптических
приборов изучали строение таких "презренных существ", как вошь и комар,
муха, блоха и гусеница. Орудием вскрытия им служила швейная игла. Этим
инструментом извлекались на свет желудок, кишечник, дыхательная трубка,
половой аппарат и нервная система насекомого. Восхищенный результатами
анатомической работы, Сваммердам наивно писал своему покровителю:
"Высокоуважаемый господин!
...Я представляю глазам Вашего великодушия в расчленении вши
всемогущество руки господней. Вы с изумлением увидите чудо, познаете в
маленькой точке мудрость всевышнего... Здесь Вы найдете в одной линии, в
одних чертах все строение наиболее искусно созданного в природе животного,
как бы воплощенного в одну краткую идею..."
Ученые девятнадцатого века, чтобы точнее представить себе органы
насекомых, зарисовывали их и поручали гравировать эти рисунки. Подозревая
неточность в исполнении мастеров, некоторые научались граверному искусству.
К этому забытому методу анатомирования вернулся Павловский. Он не
отказывается от микротома и строение тканей будет изучать при помощи срезов.
И законсервированные насекомые полезны для работы исследователя, но опыт
подсказывает ему, что законы природы следует искать в естественной природе,
ее тайны сокрыты в самой жизни.
Он анатомирует насекомое, как крупное животное, не делает разницы в
приемах процедуры. Одной иголкой прикрепляет верхнюю часть тела, а другой -
нижнюю, отдельно извлекает желудок, кишечник и железы, выделяющие слюну. Не
легкое дело отделить кожу вши, манипулировать хоботком или сердцем блохи, не
нарушая их покрова. Зато какие возможности за этим лежат! Он мечтает о книге
"Анатомия насекомых", чтобы грядущие поколения энтомологов, физиологов,
биохимиков и медиков черпали из нее идеи по сравнительной анатомии...
Увлечение молодого зоолога многим пришлось не по вкусу. Возвращаться к
отжившим формам исследования - и где? - в Военной академии медицинских наук!
- Отказываясь от современной методики, - предупредил его маститый
ученый, - вы рискуете оказаться в шестнадцатом веке.
- Что ж, это будет в порядке вещей, - не смутился молодой зоолог. -
Говорят, что медицина - змея, кусающая свой собственный хвост; после ряда
веков неустанного труда, большой затраты усердия и учености она часто
возвращается туда, где была уже столетия и тысячелетия назад. Я, как видите,
усердно следую традиции.
- Все это так, - уступали ему, - но существует ведь известная
последовательность идей. Пройденная стадия не возвращается.
- Возвращается, - уверенно возражал он, - но на более высокой ступени.
В конце пятнадцатого века врачи останавливали кровь таким сомнительным
средством, как свиной и ослиный помет, смешанный с золой. И это творилось
спустя две тысячи лет после Гиппократа, величайшего врача древней Греции,
предугадавшего основные принципы антисептики, и двенадцать веков после
Галена, который останавливал кровь, перевязывая кровоточащие сосуды.
- Выходит, что отступления, как вы это сами признаете, не всегда