"Кэтрин Энн Портер. Тщета земная" - читать интересную книгу автора

приходится надевать в холода, и корь, и несбывшиеся надежды, и
разочарования. А тетя Эми неотделима от мира поэзии. Романтична и долгая
безответная любовь к ней дяди Габриэла, и ее ранняя смерть - о таком
рассказывают старые книги, где все необыкновенно и все правда, - например,
"Vita Nuova" {"Новая жизнь" (итал.).} Данте, сонеты Шекспира и "Свадебная
песнь" Спенсера, и еще стихи Эдгара Аллана По: "Мятущейся душе, объятой
вечным сном, уж боле не скорбеть о розах, о былом". Отец прочитал им эти
стихи и сказал:
"Это наш величайший поэт", и девочки поняли, что "наш" значит поэт
южан. Присутствие тети Эми ощутимо в их жизни, как ощутимо все, что
изображено в старых книгах на репродукциях картин Гольбейна и Дюрера. Лежа
на полу на животе, девочки всматриваются в удивительный мир, переворачивают
ветхие, легко распадающиеся листы; их ничуть не удивляет, что богоматерь
кормит младенца, сидя на колоде; для них и вправду существуют всадники
Смерть и Дьявол, сопровождающие мрачного рыцаря, и не кажется странным, что
строго одетые дамы из семейства сэра Томаса Мора важно восседают прямо на
полу - по крайней мере, так это выглядит. Они не бывали на представлениях с
собаками и пони или с волшебным фонарем, но отец повел их смотреть
"Гамлета", и "Укрощение строптивой", и "Ричарда Третьего", и длинную
печальную пьесу про Марию, королеву шотландскую. Миранда решила, что
великолепная дама в черном бархатном платье и правда королева шотландская, -
и очень огорчилась, узнав, что настоящая королева умерла давным-давно, а
вовсе не в этот вечер, у нее, Миранды, на глазах.
Девочки любят театр - мир, где шествуют герои ростом много выше
обыкновенных людей и заполняют сцену собою, своими необыкновенными голосами,
величавые, точно боги и богини, чьему мановению руки повинуется вселенная.
Но и тут всякий раз кто-нибудь из старших напоминает о других, более великих
артистах. Бабушка в молодости слышала Дженни Линд и полагает, что Нелли
Мелбу расхваливают не в меру. Отец видел Сару Бернар - госпоже Модъеской с
нею не сравниться. Когда в их городе давал свой первый концерт Падеревский,
послушать его съехались и остановились в доме у бабушки родичи со всего
штата. Девочки на сей раз остались в стороне от знаменательного события. Они
лишь разделили общее волнение, когда старшие уезжали на концерт, и
праздничные минуты, когда те, возвратясь, садились по нескольку человек и,
не выпуская из рук стакан вина или чашку кофе, беседовали вполголоса,
счастливые, исполненные восторженной почтительности. Да, несомненно
произошло нечто потрясающее, и девочки в ночных рубашонках сновали тут же и
прислушивались, покуда кто-то не заметил их и не изгнал из лучезарных
отсветов этой славы. Однако некий старый джентльмен прежде не раз слыхал
Рубинштейна. И конечно же, на его взгляд, Рубинштейн проникал в самую суть
музыкального произведения как никто другой, куда там Падеревскому, смешно и
сравнивать. Девочки слушали невнятное бормотанье старика, он все махал
рукой, словно хотел водворить тишину. Остальные посматривали на него и тоже
прислушивались, но его воркотня ничуть не нарушала их мирной растроганности.
Они-то никогда не слыхали Рубинштейна, всего лишь час назад они слушали игру
Падеревского - и чего ради воскрешать далекое прошлое? Тут Миранду силком
увели из гостиной, но она, хоть поняла не все, разозлилась на старика. Ей
казалось, будто и она только что слышала Падеревского.
Итак, есть еще какая-то жизнь кроме той, что окружает их в этом мире, и
загробной; такие вот случаи открывают девочкам благородство человеческих