"Кэтрин Энн Портер. Тщета земная" - читать интересную книгу автора

Габриэл приходился ее отцу и тете Эми троюродным братом. Выходит, что их
семья не чужда поэзии.
- Для надгробия стихи недурны, - сказал отец, - но можно бы сочинить и
получше.
Дядя Габриэл ждал пять лет, прежде чем женился на тете Эми. Она все
прихварывала, у нее были слабые легкие;
дважды она была помолвлена с другими молодыми людьми и оба раза безо
всякой причины разрывала помолвку и только смеялась, когда люди постарше, с
добрым сердцем, советовали ей не капризничать и не отвергать преданность
красивого, романтичного Габриэла, который вдобавок приходится ей троюродным
братом, - ведь это не то что выйти замуж за совсем чужого человека.
Говорили, что Габриэл слишком страдал от ее холодности, потому и начал вести
беспутную жизнь и даже пить. Дед его, человек очень богатый, любил Габриэла
больше всех внуков; из-за страсти Габриэла к скачкам у них вышла ссора, и
Габриэл закричал: "Нужно же мне хоть что-то в жизни, черт возьми!" А ведь у
него и так было все на свете - молодость, богатство, красота, любящая родня,
и еще большее богатство ждало впереди. Дед упрекнул его в неблагодарности, в
склонности к безделью и мотовству. Габриэл возразил - дед, мол, и сам держал
скаковых лошадей и сумел извлечь из них немалую выгоду. "Но средства к
существованию мне давали не лошади", - заявил дед.
Об этом и еще о многом Габриэл писал кузине Эми из Саратоги, из
Кентукки и Нового Орлеана и присылал ей подарки, цветы во льду и телеграммы.
Подарки были занятные - например, огромная клетка, полная крохотных зеленых
попугаев-неразлучников; или украшение для прически - пышная эмалевая роза,
на лепестках ее стразовые росинки, а над нею дрожит на золотой пружинке
яркая бабочка из разноцветной эмали; но телеграммы всегда пугали мать Эми, а
цветы после путешествия в поезде и потом в почтовой карете прибывали в
довольно жалком виде. Розы он присылал в такую пору, когда у Эми и дома сад
был полон роз в самом цвету. И она поневоле посмеивалась, хотя мать и
уверяла ее, что со стороны Габриэла все это очень трогательно и мило. Такие
подношения доказывают, что Эми всегда присутствует в его мыслях.
- Совсем неподходящее для меня место, - отвечала Эми, но как-то странно
она это говорила, не понять, что же у нее на уме. Очень возможно, что это
говорилось всерьез. И ни на какие вопросы она не отвечала.

- Это свадебный наряд Эми, - говорит бабушка и разворачивает широчайший
бархатный плащ сизого цвета, раскладывает серебристое муарового шелка платье
и маленькую шапочку - ток серого бархата, украшенную спереди темно-красными
перьями. Рядом с бабушкой сидит красавица кузина Изабелла. Они беседуют,
Миранда, если есть охота, может послушать.
- Она не захотела надеть ничего белого, даже фаты, - говорит бабушка. -
И я не стала спорить, я ведь обещала моим дочерям, что они будут венчаться в
чем пожелают. Но Эми меня удивила. "На что я буду похожа в белом атласе?" -
сказала она. Правда, она была бледненькая, но в белом атласном платье
выглядела бы как ангел, мы все так ей и сказали. А она говорит: "Если
вздумается, хоть траур надену, это же мои похороны, а не чьи-нибудь". Я ей
напомнила, что Лу и твоя мама венчались в белом и с фатой и мне приятно было
бы видеть под венцом всех моих дочерей в одинаковом наряде. А Эми отвечает:
"То Лу с Изабеллой, а то я", и, сколько я ни допытывалась, она не объяснила
мне что это значит. Один раз, когда ей нездоровилось, она сказала: "Мамочка,