"Дана Посадская. Алтарь ("Тайны Черного рода" #5) " - читать интересную книгу автора - Говорю тебе, я ничего не знаю. Ничего. Ничего, ничего! Но я так
больше не могу. Я не выдержу. - Она повернулась и прижалась лицом к стене. Ее волосы горели ржавым цветом запекшейся крови. Крови ее истомившегося сердца. Она не плакала - просто замерла; неподвижно, как надгробное изваяние. Он подошел, опустился рядом на колени и обнял ее за плечи. 6 Вопрос Время двигалось странно и непредсказуемо. Оно то летело, словно камень из пращи, то ползло неохотно старой черепахой. Иногда в монастыре проходили месяцы, а в мире Анабель - всего одна ночь. А иногда наоборот: Анабель покидала монастырь и возвращалась через долю секунды, успев прожить в Черном замке несколько дней, томительных и сладких от предвкушения. Иногда это ее забавляло, иногда - приводило в буйную ярость. Как, впрочем, и все, что было связано с монастырем - и с ним. ... Ночь подходила к концу. Анабель, перебирая пальцами волосы, медленно брела по лабиринтам замка. Темные лестницы льнули к ее ногам, как кошки Энедины; окна, притаившиеся в темных стенах, размечали путь голубыми и серыми пятнами. Пели ступени, пели половицы, пели все струны в теле Анабель - непоправимо холодном снаружи и лихорадочно пылающем внутри. Пела она сама - еле слышно, но ее нечеловеческий голос проникал во все щели и скважины Откуда-то из темноты выступила бледная фигура с распущенными до полу серебристыми волосами. Это, конечно, была Ульрика. - Замолчи, Анабель, - простонала она, - Что за ребенок! И так полнолуние, в замке творится полнейший хаос! Только эльфийского воя не хватало! Анабель равнодушно пожала плечами - что еще она могла ответить? - и продолжила свой путь. В одно из окон влетел серый вихрь, пахнущий сырой землей, кровью и смолой. Что-то серое, все в иглах и репейнике, прокатилось кубарем по каменному полу, издавая пронзительный вой, от которого даже у Анабель и Ульрики заложило уши. Два волка - один молодой, другой совсем еще волчонок, - зарычали, завертелись, как будто пытались поймать каждый свой собственный хвост, и обернулись, разумеется, Мартином и Поросенком. Оба тут же повалились на пол, тяжело дыша в изнеможении и по привычке высунув красные дымящиеся языки. - Я же говорила! - взвизгнула Ульрика. - О, это полнолуние! - И она исчезла, с треском захлопнув дверь. Анабель по привычке прижала Поросенка к себе, хотя и знала, что это ему не по вкусу. Да и ей всегда было больно, обнимая его, вдыхать вместо запаха теплой, разнеженной солнцем детской кожи, густой и тяжелый дух дикого зверя. Впрочем, - в который раз напомнила себе она, - я ведь сама сделала его таким. Я хотела, чтобы он жил. Хотела. Но хотела ли я такого? Да или нет? Поросенку, наконец, надоели ее ласки, он решительно вырвался и убежал. Анабель закусила губу. Мартин поднялся с пола и сострил ей шутливую гримасу. |
|
|