"Дмитрий Поспелов. Невосполнимая потеря" - читать интересную книгу автора

На следующей странице книги красовалось посвящение: "Его сиятельству
князю Дмитрию Владимировичу Голицыну, генералу от кавалерии, московскому
военному генерал-губернатору и разных орденов кавалеру". Дальше можно было
не читать. Автор уничижал себя и льстил этому сиятельству меценату. "Хотя, -
подумал Пушкин, - Голицын получше других. Больниц понастроил, о тюрьмах
печется, купчишки к нему благоволят, и он их жалует. Не тиран. Скорее отец.
Милостивый и все понимающий". И все-таки чувство какой-то брезгливости вдруг
охватило Пушкина. "Как же мы любим власть имущим свое холопство
показывать", - подумал он. И закрыл книгу.
Читать дальше ее расхотелось.
На обед в Клину ушло часа три. До Москвы было еще более 80 верст, а
солнце уже клонилось к горизонту. Но дорога томила, и Пушкин хотел сегодня
же попасть в первопрестольную. Тракт стал хуже, качка усилилась. После
обильного обеда в Клину переносить ее было трудно. Клонило ко сну.
Сон был неглубок. Все время прерывался какими-то неясными мыслями и
видениями. Беспокоили петербургские сплетни, предстоящая дуэль с Сологубом,
отсутствие денег и задуманный роман о Петре. Проехали Пешки, а затем и
Черную Грязь.
Название станций будили воспоминание о другом путешественнике, чью
книгу в России читали тайно. И немудрено, что в ней не было посвящения, как
в книге Глинки. Да и путевые наблюдения автора были далеки от казенных
восторгов почитателя Голицына.
Но перед самой Москвой Александр Сергеевич заснул крепко. И проснулся
лишь тогда, когда на крутом повороте с Садовой в Воротников переулок чуть не
вылетел из коляски. Ямщик резко осадил. Дом губернской секретарши Ивановой
стоял в самом начале переулка, недалеко от церкви, известной под названием
"Старый Пимен".
Была глубокая ночь. Но гостя ждали. В деревянном мезонине был виден
свет. Минут через десять он появился и в окнах нижнего этажа. А через
несколько минут Пушкин оказался в крепких объятиях своего московского друга
Павла Воиновича Нащокина. "Что ж так поздно? Совсем заждались. Рад, друг ты
мой сердечный".
- "А ты потолстел, Войныч, видно, жена молодая раскормила. Показывай,
где она, твоя ненаглядная? Жаль, что спит, ну да утром разгляжу..." Эти и
многие другие восклицания сопровождали встречу давно не видевшихся друзей.
Слуги тем временем расторопно разгрузили вещи и внесли их в дом. Ямщик
получил на чай и поехал в слободу у Тверской заставы, согреться чаем и
ночевать.
Усталость давала себя знать. Возбуждение первых минут встречи улеглось.
Бутылка вина была выпита. Пора было ложиться. Друзья разошлись по своим
комнатам..Но на прощание Павел Воинович с таинственным видом сообщил
Пушкину, что его ждет один весьма интересный сюрпризец. "Знаю тебя,
выдумщика, - сказал Пушкин. - Опять в своем домике чегонибудь необыкновенное
соорудил?" - "В домике тоже, - сказал Нащокин. - Ты там еще многого не
видел. Завтра посмотришь. Но сюрприз в другом. Но не буду тебе заранее
говорить, сам потом увидишь".
Впервые за несколько недель Пушкин уснул, как только лег в постель. В
доме Нащокина, в какой бы квартире он ни жил, Александра Сергеевича всегда
охватывало ощущение уюта, спокойствия и безопасности, которое никогда в
последние годы не приходило к нему в Петербурге.