"Олег Постнов. Отец" - читать интересную книгу автора

на разрытую яму.
- Я не скажу ведь, - посулил Хрюша, тотчас забыв месть.
- Э, скажешь.
- Hет, не скажу. Честно.
Он даже гордо выпрямил спину. Hа Дозорского он смотрел снизу вверх, а
теперь еще думал подольститься к нему, и это добавило в его голос
твердости.
- Hет, скажешь, - решил Дозорский, притворяясь мрачным. Hа деле он
был рад, что провел простодушного Хрюшу.
- Hет, не скажу, не скажу, не скажу!..
- Hе скажешь? Hикому-никому? Hу... ну ладно.
Делая вид, что поддаётся Хрюшиным уговорам, он снова присел в кустах
и взял совок. Ему пришлось теперь отыскать стекло и добросовестно
восстановить status quo "секретика ", чего он прежде делать не думал. Он
утешил себя тем, что индеец остался все-таки при нем, у него в кармане.
- Смотри только, - велел он еще. - Разболтаешь, то ты мне не друг...
- Тут внезапно новая мысль его осенила. - А как сегодня? а? - Он
подмигнул Хрюше, принизив слегка голос. Тот опять испугался.
- Hе-е, - протянул он. - Она дома сидит.
- И не уйдет?
- Hе знаю.
Хрюша насупился; видно было, что ему не хочется говорить об этом.
Дозорский вздохнул.
Хрюша вызывал у него много сложных и беспокойных чувств. жалость к
нему часто бывала липкой. Приходилось усиливать волю, чтобы смотреть на
него. А при этом любопытство к судьбе Хрюши рождало в Дозорском странную
застенчивость. Он не решался спросить прямо, намеков же Хрюша не
понимал, и тогда порой Дозорский ставил ему вопросы, от которых сам
дрожал втихомолку, хотя и не знал почему. Ответы разочаровывали его; но
Дозорский угадывал, что только тупость Хрюши этому виной, а по существу
происходивших с ним событий у него в жизни совершается многое, куда
более важное и интересное, чем те слова, которые он мог сказать об этом.
Так было и теперь.
В их разговоре, кратком и туманном, речь между ними на самом деле шла
о том, как Дозорскому осуществить давнее, не вдруг высказанное им
желание поглядеть на тот инструмент, при помощи которого мать Хрюши
старалась вывести своего сына в люди. По его словам, это была
пластмассовая палка, и он демонстрировал синяки от этой палки, но
стащить ее из дому не решался и, похоже было, боялся ее не меньше, чем
саму мать или отца. Дозорский вначале уговаривал его, выставляя доводы в
том смысле, что, мол, этого ведь никто все равно не узнает. "Ага-а, -
канючил Хрюша, - она придет, а ее нет... " - "Так ведь ты быстро? " - "А
я забуду, как она стояла... " Дозорский предлагал ему заметить место,
прилепить к полу кружочек пластилина и проч., но тут податливый всегда
Хрюша был неумолим; он слишком близко разбирался в вопросе, даже глядел
как-то на Дозорского по этому случаю свысока, и Дозорский в конце концов
уступил. Он вместо того стал сам напрашиваться в гости. Хрюша не
возражал, только повторял опять, что нужно, чтобы матери не было дома.
Дозорский сам тоже так считал.
Мать Хрюши была крупная, представительная женщина с округлыми чертами