"Олег Постнов. Отец" - читать интересную книгу автора

в штанах чуть не на весь день после "укола ". Беда была лишь в том, что
Дозорскому часто делалось как-то скучно с Хрюшей. Об Эле, однако, он
совсем не жалел, ибо не научился еще понимать утраты.
Они поравнялись с гаражами. Солнце переходило зенит и уже стало
припекать им затылки, но до леса, где была тень, им оставалось идти еще
шагов сто. Они огибали гаражи с дальней от двора стороны, и потому
Дозорский был слегка удивлен, вдруг встретив здесь, на тропинке к лесу,
еще одного своего близкого приятеля, некоего Кирилла, которого он, как,
впрочем, и все во дворе, звал именно Кириллом, избегая в разговорах с
ним прозвищ или уменьшительных форм.
Кирилл был черняв, молчалив и строг той обращенной внутрь себя и
чуждой миру людей строгостью, которая придает человеку в обществе
тягостный для всех вес. Он при этом сам был равнодушен к другим и из
всего двора отличал одного Дозорского, ценя в нем качества, которыми не
обладал сам. Этим он выгодно рознился с Хрюшей, начисто лишенным, по
простоте своей, необходимых для подобной оценки свойств. Хрюшу Кирилл
избегал даже взглядом.
- Куда это ты ? - спросил он Дозорского так, словно тот был один.
- Hа болото; не хочешь? - спросил в свою очередь Дозорский, сам при
этом не зная, хочет он или нет, чтобы Кирилл шел с ними.
- Что там делать? - Кирилл нахмурил твердую бровь.
- Там... ну, там... ну, мы посмотрим, - стал говорить Дозорский,
стараясь заранее сообразить, что можно делать на болоте; собственно,
думать так вперед было не в его правилах.
- Уже, наверно, головастики есть, - заметил некстати Хрюша, шмыгнув
носом и обминаясь с ноги на ногу: ему не терпелось идти.
Кирилл покосился в его сторону, но ничего не сказал и пошел рядом с
ними молча, сорвав длинную коленчатую травинку, которую теперь нес
осторожно перед собой.
Дозорский решил, что он, пожалуй, все-таки рад Кириллу. Он, конечно,
вовсе не выговорил это про себя, как не проговаривались словами и не
обдумывались ни им, ни Кириллом их собственные чувства и мысли,
проходившие через них еще в первобытной чистоте, без посредства анализа.
И все же в целом он ощущал все именно так и думал именно так, потому
еще, может быть, что идти втроем на болото было куда безопасней.
Кириллу, вдобавок, как и им с Хрюшей, могло за это влететь, и это тоже
вызывало в Дозорском желание подбить его на запретный шаг, разделив
вину: чувство, знакомое всякому грешнику. Hаконец, с Кириллом было не
так скучно.
Они миновали угол гаражей и, пройдя мимо одинокого фонаря, который
озарял по ночам этот дальний, редко навещавшийся кем-либо угол,
оказались на краю леса. Был полный полуденный штиль, и даже листья не
шевелились. Однажды Дозорский видел, как Кирилл использовал это место по
большой нужде, спрятавшись за столб прогнившего и проломленного снизу
забора. Вероятно, нелюдимость Кирилла привлекла тогда внимание
Дозорского. Он выждал, когда Кирилл уйдет, сам прошел за фонарь и
взглянул на плоды его усердий. Плоды были обильны. Они даже потрясли
Дозорского своей избыточной величиной, и он искренне захотел узнать, как
именно и скоро ли земля заберет в себя весь этот щедрый гостинец. Чуть
ли не месяц после того он наведывался туда время от времени и, может