"Виктор Александрович Потиевский. Западня (сб. "Полосатый Эргени") (о животных)" - читать интересную книгу автора

на отмель.
Берег был отлогий, песчаный, сплошь усеянный камнями - большими и
малыми. Бык быстро выбрался на песок и побежал. Савва видел, как могучий
зверь проскочил между двумя большими валунами... Что произошло в
следующую секунду, Савва не понял. Резкий удар бросил его на дно лодки,
одновременно раздался короткий и громкий треск, и наступила темнота.
Через несколько минут оправившийся от страха Савва разглядел, что
темнота неполная. Он лежал на спине лицом вверх и вдруг осознал, что
смотрит в небо через узкую, не более пяти сантиметров, щель над головой.
Попытался подняться, это ему удалось, но встал только на корточки и то
сильно сгорбившись. Больше свободного пространства не было. Он ощупал
над головой и с боков - борта, шитые доской внахлест. Днища у лодки
теперь не было - борта сходились книзу узким острым клином. Савва не мог
понять, как получилось такое.
Дело в том, что, когда зверь пронесся промене валунов, лодка,
которую он волочил, оказалась много шире просвета между каменными
глыбами. Она вошла туда носом, упираясь в валуны бортами, и, увлекаемая
могучим быком, стремительно двигалась дальше. Ее борта, сдавленные
каменными глыбами, с треском сложились, соединившись вверху. Борта
захлопнулись, как створки капкана, над головой Саввы. Он оказался в
плотной деревянной западне. А лось, оборвав веревку, удалился, вовсе не
озабоченный судьбой браконьера-неудачника.
Прошло не меньше часа, прежде чем Савва полностью очухался, осознал
все, что произошло, оценил свое положение, взвесил все имеющиеся шансы.
Шансы эти были мизерными: перочинный нож в кармане. Им, пожалуй, можно
прорезать борт, но на это уйдет не один день, потому что нож тупой и
маленький, а доски толстые, старые, крепкие, смоленые... И еще:
маленькая надежда на случайных прохожих. Даже очень маленькая, потому
что здесь не улица города, а лес за озером, которое Савва переплыл.
Правда, на том берегу есть деревушка, но там всего два жилых дома, и это
ведь за озером, не меньше двух километров по воде, а по берегу и того
дальше...
Сначала Савва сидел скорчившись и плакал. Потом стучал ногой в борт
лодки и кричал, чтобы его услышали. После этого долго прислушивался.
Ветер посвистывал и завывал в бортах, шелест близких волн звучал в ушах
Саввы гулко и угрожающе, усиленный закрытой лодкой, как корпусом гитары.
К счастью, на руке были часы, и он не потерял счет времени. Резать,
точнее, ковырять борт ножом было очень неудобно. Маленькая ребристая
рукоятка врезалась в руку больше, чем лезвие в доску, которое оставляло
в дереве лишь не очень глубокие царапины. Савва работал отчаянно, но
результатом были только кровяные мозоли на руке, а потом и на другой,
когда он сменил руку.
К вечеру он почувствовал голод, очень хотелось пить и еще кое-что
хотелось. Но Савва вынужден был терпеть. Ладони горели, а в борту лодки
появилась только узкая впадина шириной в сантиметр и длиной не больше
ладони, - прорезать доску насквозь пока не удавалось. Савва был в
отчаянии. Он подолгу отдыхал, лежа на спине, поджав ноги, потому что их
некуда было вытянуть. Лежал и думал. О жизни и смерти. О силе и мудрости
природы. О том, что могучий лось сейчас разгуливает по лесу, а он,
Савва, сидит в деревянной западне, в которую его посадил именно тот