"Виктор Александрович Потиевский. Мститель (сб. "Полосатый Эргени") (о животных)" - читать интересную книгу автора

полагался только на нее, на охотников с ружьями. Он уже не рассчитывал,
что этот упорный медведь покинет его. Судя по всему, надеяться на это не
приходилось.
Бурый сидел, опираясь о землю передними лапами, и негромко, глухо
урчал. Могло показаться, что зверь иногда забывал о своем пленнике,
погружаясь в дремоту. Но это было не так. Бурый каждый миг помнил о
своей мести. Внезапно он встал, подошел к дереву, поднялся на дыбы,
оперся передними лапами о ствол и, вскинув морду кверху, снова заревел.
Человек, судорожно сжимая в руке охотничий нож, с ужасом смотрел на
эту ненавистную ему темно-бурую морду. Хотя, говоря откровенно, у Бурого
было не меньше причин для ненависти...
К вечеру пошел дождь. Охотник пытался подвинуться под лапу ели, но
это ему не удалось - он был привязан. Пробовал на время отвязаться,
однако узлы намокли и не поддавались. Через полчаса дождь прекратился,
но он уже вымок до нитки.
Зверь, как прежде, был внизу. Во время дождя он почти не намок -
выбрал наиболее укрытое место под елкой. Да еще и шумно отряхнулся, и,
глядя на это, охотник, оставшийся в мокрой одежде, позавидовал ему.
Бурый иногда смотрел вверх, надеясь дождаться расплаты. С
наступлением сумерек раненый бок стал болеть сильнее, и зверь временами
стонал. Ему тоже хотелось есть и особенно пить, но жажда мести была
сильнее. Пока шел дождь, Бурый ловил губами струйки, стекающие с дерева,
потом лизал влажный мох и хотя жажду не утолил, но стало немного легче.
Он поглядывал на своего врага, сидящего на елке над ним. Бурый, конечно,
мог залезть на дерево, но опасался. Все-таки человек был сверху, и это
создавало какую-то опасность, если лезть к нему. Привычней и проще
расправиться с ним на земле. И Бурый ждал.
Ночью заметно похолодало, и охотник согревался движением. Он
беспрестанно сгибал и разгибал руки и ноги, двигал ими до изнеможения, и
только благодаря этому ему удалось не окоченеть. Когда поднялось солнце
и нежданным теплом обласкало его, он сразу же заснул сладким сном вконец
измученного человека.
Последний бутерброд он доел под вечер, допив одновременно и
последний глоток чая.
Почти непрестанно охотник наблюдал за тропой, но людей все не было.
Еще в конце первого дня он пытался звать на помощь, кричал: "Спасите",
"Помогите" и просто "А-а-а", но только раскатистое эхо было ему ответом.
Он смолк уже в полной темноте, прокричав более часа и почти сорвав
голос. Понял, что кричать бесполезно, и с тех пор молча следил за тропой
и зверем, пытаясь сберечь последние силы.
Снова наступила ночь. Он смотрел на яркие звезды, висящие над
горизонтом, и сквозь озноб и стук зубов улавливал в своем мозгу какие-то
путаные, неясные мысли, среди которых четко отпечаталась одна: лес, сама
тайга защищается от него, от охотника, зубами и когтями, всей мощью
этого медведя. Словно в полусне била в мозг навязчивая мысль, и его, уже
обессиленного, снова охватывал ужас.
К полудню следующего, третьего, дня охотник увидел людей, их было
трое, с ружьями и рюкзаками. Они не спеша шли по тропе. Он их видел,
хотя их силуэты расплывались в его глазах и временами розовый
болезненный туман совсем застилал его зрение.