"Александр Сергеевич Потупа. Ночь на январские сементины" - читать интересную книгу автора

хочет, лишь бы подальше отсюда.
Можно было бы и сейчас с ним разделаться, гадок он мне, до чего же
гадок... Но боюсь, ох, боюсь - столько ненависти бушует вокруг, столь
многие не могут простить мне возвышения, дурного, как они считают, влияния
на Цезаря. В лучшем случае, сенат тут же вышлет меня по закону о
прелюбодеянии, а в худшем, о худшем и думать не хочется... Нет, без
Калигулы мне не выжить. Клавдия я не соблазню, ибо он тупее самого тупого
из италийских волов, да и пуще огня боится своего племянника. А может, он
просто хитер, как Меркурий, действительно хитер - не чета всем остальным,
ведь, пожалуй, он единственный из калигуловой родни, кто не испытал казни
или изгнания. Значит, хитер и осторожен, побоится приблизить меня, да и
Мессалина не позволит. Валерий Азиатик? Он силен, но вряд ли станет
рисковать ради поблекшей и трижды опозоренной любовницы Цезаря. Да и
попробуй я сейчас искать у кого-нибудь заступничества - тысячи молний
испепелят меня. В Риме - доносчик на доносчике, и ни один мой шаг не
остался бы в тени.
Нет уж, придется скакать на загривке льва пока не расшибусь. На ходу
не спрыгнешь - слишком легко сломать шею, а ведь хочется еще пожить, ох,
как хочется...
Что же принесут мне наступающие сементины, что принесут?..


IV

Не идет сон... Совсем не идет сон, и мысли, словно толпа назойливых
клиентов, раболепствующих и прячущих кинжалы. Их не прогнать, не вытолкать
в шею, но и примириться с ними невозможно.
Взбесившихся зверей убивают - таков древнейший закон. Неужели во всем
Риме не сыщется смелый меч, способный покончить со всеми его
издевательствами? Неужели мы, гордые римляне, настолько лишены естественных
порывов, что разучились своим собственным мечом расправляться с
осквернителем очага, должны ждать чьих-то заговоров, плести сети сложных и
опасных интриг?
Почему Херея не открылся моему отцу? Нет, старый Тимид никогда не был
сторонником Калигулы - все что угодно, но он не сторонник этого выродка,
глумящегося над трупом республики. Свидетельство о вознесении Друзиллы -
всего лишь простенький политический трюк, пусть даже пакостный, но что он
может значить в море лести и высокопарного словоблудия, которое четвертый
год плещется у ног принцепса? Все понимают это, но смеются, все время
смеются над отцом и надо мной. Столько времени прошло, но никто не может
забыть мелкого лжесвидетельства, словно в Риме это заморская редкость.
И теперь мы с Туллией вроде отверженных, особенно после смерти
Макрона. Не нашел он покоя в Египте, да и где можно найти покой,
прикоснувшись к тайне угасания цезарей... Казалось бы, Калигула должен ноги
ему мыть и ступни благовониями умащивать, а сенат - устроить настоящий
триумф. Разве не доброе дело избавить Рим от выжившего из ума правящего
старца! А вышло наоборот - отцы города возненавидели тестя, а молодой
принцепс запросто отправил своего благодетеля на тот свет. Как ясно
почувствовал Макрон свою обреченность, когда получил приказ о назначении
египетским префектом... Нет ничего страшнее затравленного взгляда человека,